Метаболический синдром, когнитивные нарушения и астенический синдром: патогенетические взаимосвязи и подходы к коррекции | Камчатнов П.Р., Скипетрова Л.А., Черемин Р.А., Казаков А.Ю.

Введение

Метаболический синдром (МС) представляет собой совокупность клинических и метаболических нарушений, таких как избыточная масса тела / ожирение, артериальная гипертензия, дислипидемия и нарушение обмена глюкозы. МС является важным фактором риска развития сахарного диабета 2 типа, сердечно-сосудистых и цереброваскулярных заболеваний [1, 2]. В последние годы все больше исследований указывают на связь МС с развитием когнитивных нарушений (КН), что вызывает значительный интерес к данной проблеме со стороны неврологов, терапевтов и психиатров [3, 4]. МС ассоциирован со снижением уровня физического функционирования, риском развития астенического синдрома (АС; повышенная утомляемость и избыточная усталость, не соответствующая испытываемым нагрузкам). Указанные расстройства могут быть обусловлены непосредственно компонентами МС (в первую очередь избыточной массой тела, инсулинорезистентностью, артериальной гипертензией), а также развивающимися на его фоне сахарным диабетом, сердечно-сосудистыми и цереброваскулярными заболеваниями.

Наличие коморбидных заболеваний, как связанных с МС (хронические сосудистые заболевания головного мозга, хроническая болезнь почек и пр.), так и развивающихся вне зависимости от него (бронхолегочная патология, метаболические расстройства — гипергомоцистеинемия, дефицит в организме некоторых витаминов и пр.), делают развитие АС и КН более ранним, а прогрессирование — более быстрым. Многочисленные исследования продемонстрировали, что у пациентов с МС регистрируются значительно более низкие показатели оценки качества жизни, связанные в первую очередь с психическим и физическим здоровьем [5, 6].

Метаболический синдром и КН

Опубликованы результаты обширного метаанализа, посвященного поиску связи между МС и риском развития КН и деменции [7]. С этой целью был проведен систематизированный поиск статей, опубликованных до 2023 г., в индексируемых базах данных Medline (PubMed), Web of Science, Scopus и Embase. Релевантными считались когортные исследования и исследования, проведенные по методу случай — контроль, результаты были подвергнуты статистическому анализу. Были проанализированы результаты 20 исследований, в которых приняли участие 5 727 594 пациента. Суммарный относительный риск КН у пациентов с МС составил 1,34 (95% доверительный интервал (ДИ) 1,25–1,43), что указывает на их тесную связь. Анализ подгрупп показал, что диа­гностические критерии NCEP-ATP III более эффективно выявляют эту взаимосвязь по сравнению с другими методами диа­гностики. Связь оказалась наиболее выраженной в азиатских популяциях, за которыми следуют европейские и северо­американские группы. Результаты метаанализа позволили авторам сделать вывод о том, что существует тесная связь между МС и КН. Географические различия в силе этой связи могут быть обусловлены различиями в диа­гностических критериях и факторах образа жизни.

Существуют убедительные доказательства связи МС, и в частности инсулинорезистентности, и риска развития КН [8]. Несомненный интерес представляют результаты лонгитюдного популяционного китайского исследования China Health and Retirement Longitude Study (CHARLS), в ходе которого после скрининга была сформирована выборка из 12 307 участников, у которых проводилась оценка когнитивной сферы, метаболических показателей и при помощи построения многомерной логистической регрессии оценивалась связь между значениями по шкале MMSE и индексом инсулинорезистентности при МС (METS-IR) [9]. Результаты исследования показали, что при увеличении индекса METS-IR на каждую единицу риск КН увеличивался на 1,4% (отношение шансов (ОШ) 1,014, 95% ДИ 1,004–1,023, р<0,01). При использовании математической модели, в которой индекс METS-IR применялся в качестве категориальной переменной, вероятность КН увеличивалась на 17,1, 38,7 и 49,5% на каждую единицу прироста индекса METS-IR во 2, 3 и 4-м квартилях по сравнению с 1-м соответственно. Результаты приведенного исследования подтвердили тесную связь между высокими значениями индекса METS-IR и риском развития КН у этнических китайцев среднего и старшего возраста. Авторы установили существование спе­ци­фической нелинейной зависимости величины индекса METS-IR и КН, при этом снижение индекса METS-IR ниже определенного уровня за счет изменения образа жизни и обеспечения правильного питания способно значительно снизить риск развития КН, включая деменцию.

Установление связи между МС, в частности инсулинорезистентностью, и отложением амилоида в ЦНС вызвало значительный интерес ввиду наличия потенциальной связи указанных нарушений и риска развития болезни Альцгеймера [10]. Растущая распространенность метаболических нарушений и нейродегенеративных заболеваний позволила предположить существование общих патофизиологических путей, при которых резистентность к инсулину и митохондриальная дисфункция становятся важнейшими факторами риска развития КН. Инсулинорезистентность нарушает метаболизм нейронов и синаптическую функцию, способствуя развитию и прогрессированию нейродегенерации, наблюдаемой, в частности, при болезни Альцгеймера и синдроме Дауна. Основываясь на связи метаболических нарушений и нейродегенерации, разрабатываются инновационные стратегии, направленные на устранение инсулинорезистентности ткани головного мозга как ключевой причины КН.

Также была показана роль не только самого МС, но и его компонентов, включая инсулинорезистентность, нарушения толерантности к глюкозе, висцеральное ожирение, гипертензию и дислипидемию, в патогенезе болезни Альц­геймера [8]. МС неблагоприятно влияет на когнитивные функции, провоцируя в том числе развитие додементных КН, вызывая развитие окислительного стресса, нейровоспаления и непосредственно инсулинорезистентности ткани головного мозга. Указанные метаболические расстройства ухудшают цереброваскулярную реактивность, инициируя развитие КН и, в последующем, деменции. Помимо перечисленных механизмов инсулинорезистентность способна приводить к нарушению целостности гематоэнцефалического барьера, провоцировать активацию микроглии, нельзя исключить патогенной роли дисбиоза, дисфункции ренин-ангиотензиновой системы в патогенезе церебральных осложнений МС [11].

Важным фактором развития КН у пациентов с МС и последующего прогрессирования умеренного КН (УКН) в деменцию считается хроническое низкой интенсивности системное воспаление, которое негативно влияет на сосудистую систему мозга (артерии малого и крупного калибра), вызывая повреждение нейронов и ухудшение когнитивных функций. Несомненную роль играет атеросклероз магистральных артерий головы и внутричерепных артерий, ассоциированный с ухудшением кровоснабжения головного мозга и повышением риска тромботических нарушений [12]. При этом особую роль играют отложения β-амилоида, обусловливающие не только развитие нейродегенеративных процессов, но и нарушение усвоения глюкозы клетками нервной ткани (инсулинорезистентность) [13].

Показано, что у пациентов с МС риск прогрессирования УКН в деменцию увеличивается на 30–50%. Особенно важную роль играет сочетание артериальной гипертензии и дислипидемии, которые усиливают выраженность повреждения сосудистой стенки. Также выявлена связь между уровнем в периферической крови инсулина и темпом прогрессирования КН [14]. В целом МС представляет собой важный предиктор ухудшения когнитивных функций и развития деменции, что подчеркивает необходимость ранней диа­гностики и коррекции метаболических нарушений для профилактики КН [15].

Связь между МС и риском развития КН и АС может модулироваться, в частности усиливаться, вследствие действия других факторов риска. Так, было проведено исследование, посвященное изучению роли социальной изоляции и саркопении как факторов риска развития УКН у пациентов с МС. Для решения данной задачи были использованы результаты одного из разделов упомянутого исследования CHARLS, в котором приняли участие 2637 человек в возрасте 45 лет и старше [16]. Было показано повышение риска развития КН вследствие воздействия таких факторов, как социальная изоляция (ОШ 1,397, 95% ДИ 1,091–1,789), МС (ОШ 0,976), индекс атерогенности (ОШ 0,593) и низкий индекс массы скелетных мышц (ОШ 0,903), которые статистически значимо тесно коррелировали с наличием УКН (все р<0,05). Вероятность развития УКН возрастает при действии нескольких факторов риска. В частности, высокие значения индекса атерогенности и концентрации липопротеинов низкой плотности, на долю которых приходится 21,9 и 19,7% соответственно, усиливают влияние инсулинорезистентности на вероятность развития УКН (р<0,05). Установлена и обратная связь защитных эффектов изучавшихся показателей в отношении риска развития КН. Так, нормализация индекса атерогенности оказывала более выраженный протективный эффект у женщин (ОШ 0,512), проживающих в сельской местности (OШ 0,350), а также в группах респондентов с низким уровнем образования (ОШ 0,565) (p<0,05).

Важно, что не все компоненты МС играют одинаковую роль в формировании КН. В одно из исследований, посвященных изучению роли отдельных элементов МС в развитии КН, были включены 567 этнических китайцев (о.  Тайвань) в возрасте старше 50 лет, исходно не имевших КН [17]. Оценивались антропометрические показатели, значения липидного и углеводного обмена, содержание в крови С-реактивного бела. Когнитивные функции оценивались на основании тестов тайваньской версии Монреальской шкалы оценки когнитивных функций (MoCA-T) и опросника AD-8, симптомы депрессии — по Гериатрической шкале депрессии. Оказалось, что распространенность МС в исследуемой популяции составила 34,2%, при этом статус МС статистически значимо не коррелировал с наличием КН. Умеренно выраженное абдоминальное ожирение снижало риск развития КН у женщин (скорректированное ОШ 0,62, 95% ДИ 0,42–0,93, р=0,02), но не у мужчин (скорректированное ОШ 0,84, 95% ДИ 0,46–1,53, р=0,58). По мнению авторов, МС не является существенным фактором, способствующим развитию КН у лиц среднего и пожилого возраста, ведущих привычный образ жизни. Оптимальная окружность талии у пожилых женщин, проживающих в общинах, защищает от развития легкой степени деменции. Полученные результаты ни в коей мере не опровергают имеющиеся сведения о роли МС как важного фактора развития КН. Авторами исследования наглядно проиллюстрирована сложность связей различных компонентов МС, средовых факторов, этнических особенностей популяции и других факторов, взаимодействие которых ускоряет или предупреждает развитие КН.

Поражение головного мозга и формирование КН могут быть следствием как непосредственного воздействия биохимических нарушений на вещество головного мозга, так и нарушения церебрального кровообращения. Представляется перспективным изучение связи МС и церебральной микроангиопатии с развитием КН. В одно из таких исследований было включено 180 пациентов с МС, распределенных в 2 группы: с церебральной микроангиопатией (n=122) и без таковой (n=58, группа сравнения) [18]. Все участники прошли лабораторные тесты, нейропсихологические обследования, визуализацию сосудистого русла (так называемая трехмерная псевдонепрерывная маркировка артериального русла, 3D-PCASL) и магнитно-резонансную томографию с воксельной морфометрией. Связь между результатами нейропсихологического тестирования, оценки мозгового кровотока и структуры мозгового вещества оценивали посредством частичного корреляционного анализа и многомерного линейного регрессионного анализа.

У пациентов с церебральной микроангиопатией было выявлено статистически значимое снижение кровотока в лобных и височных долях. Парциальный корреляционный анализ позволил установить, что показатели мозгового кровотока и объема серого вещества в лобно-височных отделах были тесно связаны с суммарными показателями когнитивных функций, показателями исполнительной функции и речи у больных с микроангиопатией. Авторы установили, что микроангиопатия является основным независимым фактором, отрицательно связанным с показателями когнитивных функций. Анализ медиации показал, что показатели мозгового кровотока и структуры серого вещества в лобных долях опосредуют связь между результатами оценки микроангиопатии и результатами оценки суммарных когнитивных функций, в частности исполнительных. По мнению авторов исследования, КН у пациентов с МС обусловлены в первую очередь церебральной микроангиопатий, а не непосредственно МС или его компонентами.

Метаболический синдром и гипергомоцистеинемия

Гомоцистеин — серосодержащая аминокислота, промежуточный продукт метаболизма метионина, представляет собой важный фактор здоровья сердечно‑сосудистой системы и маркер ее неблагополучия [19]. Повышение концентрации гомоцистеина в плазме крови в настоящее время рассматривается в качестве модифицируемого фактора риска сердечно-сосудистых заболеваний [20, 21]. Развитие заболеваний сердечно‑сосудистой системы на фоне гипергомоцистеинемии обусловлено дисфункцией эндотелия, окислительным стрессом, пролиферацией гладкой мускулатуры сосудистой стенки и ремоделированием сосудистого риска [22]. Существуют противоречивые сведения о связи гипергомоцистеинемии и МС, притом что установлена ее тесная связь с некоторыми компонентами МС [23].

Результаты эпидемиологических исследований показали, что повышение уровня гомоцистеина на 25% в плазме крови увеличивает риск сердечно-сосудистых заболеваний на 10% и инсульта — на 20% [20, 24]. Показано увеличение риска развития КН и деменции, ассоциированного с гипергомоцистеинемией [25]. Повышение риска наблюдается даже при концентрациях гомоцистеина у верхней границы нормы. Риск еще в большей степени повышается у пожилых пациентов, у которых чаще выявляется гипергомоцистеинемия и имеются другие факторы риска развития КН. Показана связь КН у пациентов с гипергомоцистеинемией и дефицитом витаминов группы B [26]. Также показано увеличение вероятности развития астенического синдрома и снижения качества жизни пациентов с сочетанием МС и гипергомоцистеинемии [27].

Метаболический синдром и инфекционные заболевания

Постострые инфекционные синдромы (ПОИС) — это длительное время персистирующие соматические, неврологические и нейропсихические расстройства, возникающие вследствие перенесенных инфекционных заболеваний, которые не купируются самостоятельно после выздоровления от основного заболевания [28]. Основные проявления ПОИС включают патологическую утомляемость, КН, расстройства сна и болевые синдромы. Характерным является наличие жалоб, разнообразие и обилие которых, как правило, не соответствует результатам объективного обследования пациентов [29]. Возможны отличия клинических проявлений и тяжести выраженности ПОИС в зависимости от характера возбудителя, но еще большую роль играют индивидуальные особенности пациента, в частности характер предшествующих острой инфекции соматических и, вероятно, психических заболеваний.

Наиболее распространенными и хорошо изученными являются ПОИС, связанные с перенесенными инфекционными заболеваниями, обусловленными вирусом SARS-CoV-2 и боррелиями [30]. Данные систематического обзора и метаанализа серии исследований, посвященных изучению постковидного синдрома (проанализированы результаты обследования и динамического наблюдения 47 910 пациентов, возраст от 17 до 87 лет, длительность наблюдения 14–110 дней), позволили установить, что различные клинические проявления были выявлены у 80% пациентов [31]. Наиболее частыми среди них оказались проявления АС в виде повышенной утомляемости после физической и умственной нагрузки и стойкое ощущение усталости (58%), цефалгии (44%), а также КН, которые в первую очередь заключались в трудности концентрации и расстройстве внимания (27%). Также интересно, что внелегочные проявления постковидного синдрома наблюдаются не намного реже симптомов, связанных с органами дыхания. Более того, учитывая, что постковидный синдром характеризуется множественностью поражения органов и тканей организма, с одной стороны, и обилием субъективных проявлений — с другой, необходим тщательный анализ жалоб больного, клинической картины и сопоставление результатов обследования и клинической картины во избежание неверной трактовки выявленной симптоматики.

Во время госпитализации по поводу COVID-19 избыточная усталость и повышенная утомляемость в рамках АС выявлялись более чем у половины (53,6%) пациентов [32], а по результатам другого исследования через 3 мес. после окончания стационарного лечения — у 69% [33]. Результаты более поздних систематического обзора и метаанализа позволили констатировать, что проявления АС и КН различной степени выраженности имели место у 21–63% пациентов [34]. У значительной части пациентов имеющиеся нарушения носили стойкий характер, плохо поддавались лечению и сохранялись длительное время. Результаты данной работы также продемонстрировали, что от 29 до 47% работавших до развития COVID-19 включенных в исследование пациентов были вынуждены полностью прекратить трудовую деятельность или не смогли вернуться к прежней работе, в первую очередь вследствие АС и/или КН. Как правило, имело место соответствие выраженности АС и КН, однако оно выявлялось не всегда, в частности, проявления АС наблюдались у 22% пациентов, у которых результаты выполнения тестов шкалы МоСА составили 15 и менее баллов, и у 49,3% с результатами тестирования менее 23 баллов. Имеющиеся нарушения существенным образом сказывались на функциональных возможностях пациентов, накладывая существенные ограничения на возможности повседневного самообслуживания и мобильности.

Результаты многочисленных исследований, посвященных оценке факторов риска развития постковидного синдрома, в частности АС и КН, позволили установить, что, как правило, более тяжелое и длительное течение острого периода COVID-19 наблюдалось у пациентов более пожилого возраста и у коморбидных больных (в первую очередь страдающих заболеваниями сердечно-сосудистой системы, включая артериальную гипертензию, распространенный атеросклероз, сахарный диабет и МС) [35]. В целом результаты многочисленных исследований показали, что сам по себе МС, как и отдельные его компоненты, а также перенесенная инфекция, вызванная вирусом SARS-CoV-2, в совокупности увеличивают вероятность развития АС и КН, в особенности при наличии других факторов риска их развития. Важную роль играет тяжесть острой стадии COVID-19 (пребывание в реанимационном отделении, необходимость проведения искусственной вентиляции легких, выраженность воспалительной реакции и системных метаболических расстройств и пр.), однако предшествующее состояние пациента имеет не меньшее значение в отношении риска развития постковидного синдрома. Соответственно, как отдельные компоненты МС, так и их комбинации значительно повышают риск развития как АС, так и КН.

Следует, однако, отметить, что не все клинические проявления постковидного синдрома, в первую очередь КН и АС, могут быть объяснены исключительно системным воспалительным ответом или процессами нейровоспаления. Имеются также данные о том, что не все проявления состояния после перенесенного острого инфекционного заболевания, не связанного с вирусом SARS-CoV-2, могут быть объяснены исключительно с позиции воспалительной (нейровоспалительной) реакции ЦНС в ответ на перенесенное острое инфекционное заболевание [36]. Подобное замечание в полной мере справедливо и в отношении АС, являющегося одним из основных клинических проявлений таких состояний, как синдром хронической усталости / миалгический энцефаломиелит, фибромиалгия, синдром Персидского залива (син.: синдром войны в Заливе) [37]. Важным практическим аспектом данной проблемы являются сложности выбора патогенетической терапии (в условиях неполного понимания патогенеза перечисленных патологических состояний). Назначение терапии в этой ситуации проводится в условиях невозможности точной оценки потенциальных рисков приема назначаемых препаратов и повышенной вероятности развития лекарственных взаимодействий. Представляется очевидным, что предпочтение следует отдавать препаратам, которые характеризуются не только достаточной эффективностью, но и приемлемым профилем безопасности.

Метаболический синдром и другие соматические заболевания

Течение МС нередко осложняется сопутствующими заболеваниями, которые не всегда имеют причинно-следственную связь с метаболическими расстройствами, однако способны повышать риск развития АС и КН. Проведено большое число исследований, целью которых было изучение связи соматических заболеваний, ассоциированных с МС, АС и КН. Несомненный интерес вызывает проблема кардиоваскулярно-почечно-метаболического синдрома (КПМ). Несмотря на длительное изучение связи факторов сердечно-сосудистого риска и поражения почек, только в 2023 г. Американской кардиологической ассоциацией впервые было предложено официальное определение данного состояния, которое рассматривается как «системное заболевание, характеризующееся патофизиологическими взаимодействиями между метаболическими факторами риска, хронической болезнью почек (ХБП) и сердечно-сосудистой системой, приводящее к полиорганной дисфункции и высокому уровню неблагоприятных сердечно-сосудистых исходов» [38]. Благодаря представленной концепции данного расстройства, основанной на систематизации представлений о его патогенетических механизмах и клинических проявлениях, данный синдром рассматривается как обусловленный взаимодействием метаболических факторов риска, ХБП и патологией сердечно-сосудистой системы, приводящий к полиорганной дисфункции и высокому риску неблагоприятных сердечно-сосудистых исходов [39]. По мнению авторов, синдром КПМ отражает влияние совокупности мультисистемных патофизиологических взаимосвязей, вложенных в многоуровневую социально и клинически детерминированную общность проявлений, определяющих его клинические исходы.

Одно из масштабных исследований было посвящено изучению связи между АС (авторы рассматривали данный синдром как состояние повышенной утомляемости) и КПМ в китайской популяции [40]. В исследование было включено 4349 пациентов, у которых отсутствовала симптоматика, свидетельствующая о поражении внутренних органов, и которые проходили плановые медицинские осмотры. Выраженность АС оценивалась на основании стандартной шкалы тяжести переутомления (англ.: Fatigue Severity Scale, FSS), связь между тяжестью АС и выраженностью синдрома КПМ оценивалась с помощью логистического регрессионного анализа. У 2120 (48,7%) пациентов из обследованной когорты были выявлены признаки АС. Ее выраженность оказалась статистически значимо тесно связана с более высоким риском развития прогрессирующего синдрома КПМ (ОШ 2,597, 95% ДИ 1,323–5,097, р<0,05). Тем не менее не было выявлено существенной корреляционной связи тяжести АС с риском развития раннего синдрома КПМ. Последующая стратификация включенных в исследование пациентов по возрасту позволила установить связь между выраженностью АС и прогрессирующим синдромом КПМ, которая была более выраженной у пациентов в возрасте до 60 лет (ОШ 3,008, 95% ДИ 1,263–7,163, р<0,05). Количество лейкоцитов и нейтрофилов в периферической крови оказывало опосредованное влияние на связь между АС и прогрессирующим синдромом КПМ, при этом показатели опосредованности составляли 7,2 и 6,3% соответственно. Полученные результаты позволили авторам сделать вывод о том, что АС в значительной степени связан с повышенным риском развития прогрессирующего синдрома КПМ, особенно у пациентов молодого и среднего возраста. Результаты исследования свидетельствуют о существовании сложных связей между самим МС, его соматическими осложнениями и другими заболеваниями и течением АС, что необходимо учитывать при выборе оптимальной терапевтической стратегии. В частности, следует принимать во внимание риск нефротоксического действия препаратов, назначаемых для коррекции АС у рассматриваемого контингента больных.

Полученные данные о повышении в крови маркеров системного иммунного воспаления и системного воспалительного ответа у пациентов с синдромом КПМ [41] позволяют рассматривать указанные изменения, а также активацию нейровоспаления в качестве потенциальных причин формирования когнитивных и поведенческих нарушений у пациентов с МС. Вместе с тем результаты серии исследований, проведенных группой исследователей из Кыргыз-стана и России, свидетельствуют о том, что у пациентов с МС вне зависимости от наличия или отсутствия синдрома КПМ имеются важные факторы риска развития цереброваскулярных заболеваний, в частности стенозирующее поражение магистральных артерий головы, увеличение толщины комплекса «интима-медиа» [42, 43]. В связи с этим следует признать роль сосудистого компонента в качестве важного фактора риска развития КН, при определенных условиях, АС у пациентов с МС. При этом не вызывает сомнения взаимоотягощающее влияние компонентов МС, нарушения проходимости магистральных артерий головы, системного воспаления и нейровоспаления на риск развития церебральных осложнений.

Коррекция КН и АС у пациентов с МС

Приведенные данные свидетельствуют о сложных и разнообразных путях развития осложнений МС. Существуют сложные взаимоотношения между различными факторами риска, которые приводят к когнитивным и астеническим расстройствам, что диктует необходимость тщательного анализа клинической ситуации и проведения коррекции всех имеющихся факторов риска. Следует отметить, что даже максимально полная их коррекция не всегда дает основания надеяться на достижение ожидаемого проективного эффекта. К сожалению, в той ситуации, когда КН уже сформировались, мероприятия вторичной профилактики не всегда могут оказать достаточный эффект. Это диктует необходимость выбора лекарственной терапии, способной предупредить дальнейшее прогрессирование имеющихся нарушений или добиться их полного устранения. В этой связи значительный интерес представляет возможность применения препарата, содержащего технологически обработанные аффинно очищенные модифицированные антитела к мозгоспе­ци­фическому белку S100B (Проспекта®)^[1], обнадеживающие результаты применения которого в клинической практике делают целесообразным его применение у пациентов с МС.

Проблеме изучения эффективности применения препарата Проспекта® при АС посвящена серия многоцентровых рандомизированных клинических проспективных исследований [44–47], а также исследований, проведенных в условиях реальной клинической практики, в которые были включены пациенты с постковидным синдромом, в том числе страдающие сердечно-сосудистыми заболеваниями (застойная сердечная недостаточность, хроническая ишемическая болезнь сердца), последствиями черепно-мозговой травмы различной степени тяжести, пограничными психическими расстройствами, а также КН вследствие цереброваскулярных заболеваний [48–56]. Все исследования имели дизайн проспективных многоцентровых и были проведены на территории Российской Федерации. Режим дозирования препарата соответствовал актуальной на момент проведения исследований инструкции по его медицинскому применению; длительность терапии составила 1 мес. (при АС) и 6 мес. (при КН).

Изучению эффективности применения данного препарата с целью купирования проявлений АС посвящены 5 рандомизированных клинических исследований [47–51]. Впоследствии был проведен метаанализ результатов указанных исследований, выполненный в соответствии с имеющимися правилами проведения такого рода работ [53]. В ходе метаанализа был оценен риск предвзятости/смещения, который был расценен как неопределенный для ряда исследований вследствие отсутствия детальной информации о рандомизации, маскировке распределения и методе заслепления. Одно исследование, посвященное результатам применения препарата Проспекта® у пациентов, перенесших COVID-19, имело низкий риск предвзятости/смещения [47] и имело дизайн многоцентрового рандомизированного двойного слепого плацебо-контролируемого.

Всего в эти исследования было включено 1000 пациентов в возрасте от 18 до 85 лет, из них 657 принимали препарат Проспекта®, 343 — плацебо. Из этих пациентов 484 участвовали в исследовании, посвященном изучению эффективности препарата при постковидной астении, 54 — астении на фоне соматических заболеваний, 69 — постпсихотической астении, 50 — АС после перенесенной черепно-мозговой травмы. У части пациентов, включенных в указанные исследования, имелись явления МС или отдельных его компонентов. Специального анализа, посвященного эффективности препарата при МС, в указанных исследованиях не проводилось.

Как показали результаты метаанализа, применение препарата Проспекта® приводило к изменению выраженности АС от тяжелой до легкой степени у 74,9% пациентов (в группе плацебо — у 65,0% пациентов, р<0,001) и в 1,6 раза повышало вероятность уменьшения выраженности астении (р=0,0012).

Изучению влияния препарата Проспекта® на состояние когнитивных функций был посвящен отдельный метаанализ, выполненный с соблюдением элементов PRISMA [54]. В метаанализ было включено 5 релевантных рандомизированных клинических исследований, из которых 3 были зарегистрированы в Минздраве России [44–46], а 2 носили инициативный характер [52, 55]. Риск предвзятости/смещения по использованным критериям для трех исследований был расценен как низкий и для двух — как неопределенный вследствие отсутствия детальной информации о принципах рандомизации, маскировке распределения и методе заслепления.

Всего в анализируемые исследования были включены результаты наблюдения за 12 701 пациентом в возрасте от 18 до 85 лет, из них 520 пациентов участвовали в исследовании по оценке эффективности препарата в терапии постинсультных УКН, 399 — сосудистой деменции, 11 782 — в терапии УКН сосудистого генеза. У подавляющего большинства включенных в исследование пациентов имелись различные проявления МС. Изменение суммарного балла по шкале MoCA от исходного значения до значения на завершающем визите изучено по данным 12 701 пациента. Дополнительно проведена оценка показателя «Δ между изменениями суммарного балла по шкале MoCA на фоне приема препарата Проспекта® и плацебо». В среднем уменьшение выраженности сосудистых КН на фоне приема препарата составило 3,4 балла по шкале MoCA против 2,7 балла на фоне плацебо (в 1,4 раза эффективнее, p=0,0039). По результатам метаанализа препарат Проспекта®продемонстрировал значимое превосходство в уменьшении тяжести УКН сосудистого генеза различной степени выраженности над плацебо. Размер эффекта, отражающий сравнительный эффект, нормированный на стандартную ошибку данных, по критерию «изменение суммарного балла по шкале MoCA от исходного значения до значения на завершающем визите» максимально составил 4,5 и 3,9 балла, размер эффекта по критерию «разница между Δ препарата Проспекта® и плацебо» — 0,88 и 1,7 [54].

По результатам проведенных исследований, прием препарата не сопровождался развитием тяжелых нежелательных явлений. Не было зарегистрировано изменений показателей артериального давления, показателей формулы крови и биохимических параметров периферической крови, случаев лекарственных взаимодействий, несмотря на необходимость приема включенными в исследования пациентами значительного числа препаратов различных фармакологических групп по соответствующим показаниям. Как сами пациенты, так и наблюдавшие их врачи отметили хорошую переносимость препарата.

Заключение

Метаболический синдром представляет собой серьезную проблему вследствие высокого ассоциированного с ним риска развития неврологических осложнений, включая цереброваскулярные заболевания, сопровождающиеся формированием КН и АС. Накапливается все больше сведений о связи МС и отдельных его компонентов с развитием нейродегенеративных заболеваний, в частности болезни Альцгеймера. Вероятность развития КН и АС у пациентов с МС повышается при наличии сопутствующих соматических заболеваний. Предупреждение и устранение неврологических расстройств у пациентов с МС требует своевременной и адекватной коррекции имеющихся факторов сердечно-сосудистого риска. Требованиями к медикаментозной терапии являются не только ее эффективность, но и безопасность, а также возможность одновременного применения с лекарственными препаратами из других групп. Таким требованиям в полной мере отвечает препарат, содержащий технологически обработанные аффинно очищенные модифицированные антитела к мозгоспе­ци­фическому белку S100B. Многочисленные клинические исследования продемонстрировали его эффективность в отношении купирования КН и АС, что позволяет рассматривать его как препарат выбора для лечения указанного контингента больных.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ:

Камчатнов Павел Рудольфович — д.м.н., профессор кафед­ры неврологии, нейрохирургии и медицинской генетики института нейронаук и нейротехнологий ФГАОУ ВО РНИМУ им. Н.И. Пирогова Мин­здрава России (Пироговский Университет); 117513, Россия, г. Москва, ул. Островитянова, д. 1; ORCID iD 0000-0001-6747-3476

Скипетрова Людмила Александровна — заместитель главного врача по медицинской части ГБУЗ «ЦПРиН ДЗМ»; 109240, Россия, г. Москва, ул. Николоямская, д. 20, стр. 1; ORCID iD 0000-0002-6019-4981

Черемин Роман Авенирович — к.м.н., главный врач ГБУЗ «ЦПРиН ДЗМ»; 109240, Россия, г. Москва, ул. Николоямская, д. 20, стр. 1; ORCID iD 0000-0001-6018-6327

Казаков Алексей Юрьевич — д.м.н., профессор кафед­ры неврологии, нейрохирургии и медицинской генетики института нейронаук и нейротехнологий ФГАОУ ВО РНИМУ им. Н.И. Пирогова Мин­здрава России (Пироговский Университет); 117513, Россия, г. Москва, ул. Островитянова, д. 1; ORCID iD 0000-0001-6747-3476

Контактная информация: Камчатнов Павел Рудольфович, е-mail: pavkam7@gmail.com

Прозрачность финансовой деятельности: авторы не имеют финансовой заинтересованности в представленных материалах или методах.

Конфликт интересов отсутствует.

Статья поступила 01.09.2025.

Поступила после рецензирования 17.09.2025.

Принята в печать 30.09.2025.

ABOUT THE AUTHORS:

Pavel R. Kamchatnov — Dr. Sc. (Med.), Professor of the Department of Neurology, Neurosurgery and Medical Genetics, Institute of Neuroscience and Neurotechnology, Pirogov Russian National Research Medical University; 1, Ostrovityanov str., Moscow, 117513, Russian Federation; ORCID iD 0000-0001-6747-3476

Lyudmila A. Skipetrova — Deputy Chief Physician for Medical Affairs, Center for Speech Pathology and Neurorehabilitation; 20, bld. 1, Nikoloyamskaya str., Moscow, 109240, Russian Federation; ORCID iD 0000-0002-6019-4981

Roman A. Cheremin — C. Sc. (Med.), Chief Physician, Center for Speech Pathology and Neurorehabilitation; 20, bld. 1, Nikoloyamskaya str., Moscow, 109240, Russian Federation; ORCID iD 0000-0001-6018-6327

Alexey Yu. Kazakov — Dr. Sc. (Med.), Professor, Department of Neurology, Neurosurgery and Medical Genetics, Institute of Neuroscience and Neurotechnology, Pirogov Russian National Research Medical University; 1, Ostrovityanov str., Moscow, 117513, Russian Federation; ORCID iD 0000-0003-2367-545X

Contact information: Pavel R. Kamchatnov, е-mail: pavkam7@gmail.com

Financial Disclosure: no authors have a financial or property interest in any material or method mentioned.

There is no conflict of interest.

Received 01.09.2025.

Revised 17.09.2025.

Accepted 30.09.2025.

---

^[1]    Общая характеристика лекарственного препарата (ОХЛП) Проспекта®. (Электронный ресурс.) URL: https://pharma.eaeunion.org/pharma/registers/26/ru/register/registered-medicinal-products/66cdae4330… (дата обращения: 01.10.2025).