Хронический простатит, ассоциированный с герпесвирусами | Кадыров З.А., Рамишвили Ш.В., Степанов В.C., Игнатьев А.В., Машанеишвили Ш.Г.

Введение

Хронический простатит (ХП) является наиболее распространенным урологическим диагнозом у мужчин моложе 50 лет и третьим по частоте диа­гностируемым мужским урологическим заболеванием, на которое приходится до 25% всех амбулаторных консультаций и амбулаторных посещений в урологии. По оценкам исследователей, данным заболеванием страдают 5% всех мужчин в возрасте от 20 до 50 лет [1–3]. ХП / синдром хронической тазовой боли (ХП/СХТБ) является социально значимым заболеванием у мужчин репродуктивного и трудоспособного возраста [2]. ХП оказывает негативное влияние на качество жизни, как и другие серьезные хронические заболевания, например сахарный диабет [4]. Несмотря на то, что ХП широко распространен в клинической практике, его часто неправильно диа­гностируют, классифицируют и лечат, что приводит к продолжительной заболеваемости, длительным симптомам и общей неудовлетворенности пациентов. Понимание классификации, оценки и оптимального ведения различных типов ХП необходимо на всех уровнях для улучшения результатов. Раннее распознавание и правильная клиническая классификация с быстрым и надлежащим лечением улучшают исходы и сводят к минимуму заболеваемость [3, 5]. Особенно это касается хронического бактериального простатита — категория II по классификации Национальных институтов здоровья (National Institutes of Health, NIH), который имеет идентифицируемого возбудителя [2, 3, 6–8].

Широкий спектр клинических проявлений и непредсказуемая реакция на лечение указывают на многофакторную этиологию ХП/СХТБ, включая анатомические изменения, генетическую предрасположенность, аномальный иммунный ответ, нейровоспаление, измененные защитные механизмы организма, дисфункциональное мочеиспускание, внутрипростатический протоковый рефлюкс мочи, токсические или воспалительные воздействия химических веществ или лекарственных препаратов, нейроэндокринные нарушения, миофасциальные расстройства тазового дна и психологические факторы [2, 3]. В основе подклассификации ХП/СХТБ, основанной на предположении, что симптомы, связанные с инфекцией или воспалением, имеют разную этиологию, лежит воспалительный процесс. Исходя из этого, ХП/СХТБ, в зависимости от наличия или отсутствия лейкоцитов в моче, семенной жидкости или секрете простаты, подразделяется на воспалительные и невоспалительные категории [3].

Благодаря использованию технологии полимеразной цепной реакции (ПЦР) появилась возможность выявить атипичные организмы, такие как Neisseria gonorrhoeae, Mycobacterium tuberculosis, микоплазма и Chlamydia trachomatis, а также вирус папилломы человека (ВПЧ), вирус простого герпеса 2-го типа (ВПГ-2) и цитомегаловирус (ЦМВ), которые невозможно выявить обычным путем посева мочи или другими существующими методами. Таким образом, эти микроорганизмы тоже являются мишенью для лечения, но ответ на спе­ци­фическую антибактериальную терапию не всегда предсказуем [3].

Несмотря на многочисленные исследования, до сих пор этиология и патогенез ХП/СХТБ не до конца изучены, в этой связи проблема лечения заболевания остается, и необходимо использовать персонализированную тактику. С другой стороны, из-за отсутствия результативных и обоснованных методов терапии при ХП/СХТБ специалисты используют разный спектр лекарственных препаратов, включая антибиотики, α-блокаторы и нестероидные противовоспалительные средства [3, 9, 10]. Доказательством служит анализ 28 опубликованных рандомизированных контролируемых исследований, который проведен G. Magistro et al. [2] и в котором зафиксировано, что только комбинации антибактериальных препаратов с α-блокаторами, противовоспалительными и другими препаратами могут дать положительный эффект.

Нами предпринята попытка оценить возможную связь герпесвирусов с симптомами ХП и бесплодием, для чего был проведен поиск в базе данных Pubmed по поисковым выражениям: human papillomavirus, Epstein-Barr virus, cytomegalovirus, herpes virus 1, 2, 6, sexual transmission, sperm, prostatitis.

Диагностика ХП

По мнению ряда авторов, существующие методы лабораторного исследования не отвечают современным требованиям, так как спектр определяемых микроорганизмов ограничен [6, 7, 9, 11, 12].

По данным А.А. Бреусова и соавт. [13], под маской хронического абактериального простатита нередко скрывается заболевание, возбудителями которого являются внутриклеточные микроорганизмы и вирусы. Авторы обследовали с использованием молекулярно-генетического метода 58 больных с длительно существующим простатитом и отрицательным посевом секрета простаты (ХП категории IIIa по классификации NIH). У семи пациентов обнаружили, наряду с уропатогенами, вирус герпеса в сочетании с другими внутриклеточными паразитами, у двоих — вирус герпеса и ВПЧ, у троих — ВПЧ в сочетании с другими внутриклеточными паразитами. У восьми пациентов урогенитальный герпес проявлялся характерными высыпаниями, а у одного выявлена латентная форма инфекции. Авторы рекомендовали больным ХП категории III по классификации NIH обследование на внутриклеточные инфекции и вирусы, которые также могут поддерживать воспаление простаты. Таким образом, одной из проблем остается этиологическая роль вирусов в развитии ХП как труднодоказуемая и недостаточно изученная, что связано со сложностями диа­гностики вирусного простатита, так как достоверных методов обнаружения вируса в предстательной железе не существует [9]. Все сказанное выше способствует изменению методологии проведения таких исследований и поиску новых, более совершенных методик.

В современных условиях обследование больных ХП проводится в соответствии с алгоритмом, рекомендованным Российским обществом урологов [14], Европейской урологической ассоциацией [15] и Стандартом первичной медико-санитарной помощи при ХП¹ [9, 16]. Клиническое обследование включает в себя применение опросника NIH-CРSI, позволяющего оценить характеристики боли и симптомы нижних мочевых путей, а также эффективность проведенного лечения [9, 14, 15]. Лабораторная диа­гностика включает в себя общий анализ и посев мочи, исключение инфекций, передаваемых половым путем (C. trachomatis, U. urealyticum, M. hominis и др.), микроскопию секрета простаты или первой порции мочи, полученной после массажа предстательной железы; культуральные исследования секрета предстательной железы или мочи, полученной после массажа предстательной железы, и/или спермы, а также урофлоуметрию и определение остаточной мочи; 4-стаканную пробу (по E.M. Meares и T.A. Stamey) [9, 14, 15].

Ведущую роль в диа­гностике ХП играет посев секрета простаты, от результата которого зависит дальнейшая тактика лечения больного. Однако стоит признать, что этиология абактериального ХП/СХТБ (категория III по классификации NIH) изучена недостаточно, в связи с чем в настоящее время «золотого стандарта» диа­гностического теста и оптимального алгоритма лечения ХП/СХТБ категории III по NIH не существует, так как наряду с типичными возбудителями в развитии простатита определенную роль могут играть и атипичные, некультивируемые, внутриклеточные, а также возбудители вирусной этиологии [11, 12, 17–20]. Недо-оценка указанных выше микроорганизмов (в том числе вирусов) как этиологического фактора хронического воспалительного процесса простаты может привести к хронизации заболевания, неудачам в лечении и развитию бесплодия. Одним из методов, позволяющим расширить возможности диа­гностики хронического абактериального простатита и исследовать вклад вирусов в развитие патологии, является хромато-масс-спектрометрия, разработанная в РФ д.б.н.  Г.А. Осиповым [9, 21].

Роль герпесвирусов в развитии ХП

О вирусной этиологии рецидивирующей инфекции мочевыводящих путей и эффективности рекомбинантного интерферона α-2b с антиоксидантами (Виферон®, суппозитории ректальные 3 млн МЕ 2 р/сут, в течение 30 дней) в лечении рецидивирующего хронического бактериального простатита сообщили Х.С. Ибишев и соавт. [22, 23]. Дальнейшие клинические исследования препарата Виферон® будут способствовать формированию нового подхода к лечению хронических инфекций урогенитального тракта.

А.А. Бреусов и соавт. [13] среди 58 больных хроническим абактериальным простатитом зарегистрировали 9 случаев инфекции virus Herpes, выявленных молекулярно-генетическими методами приотрицательном посеве секрета простаты и положительном результате противовирусной терапиии.

H. Afrakhteh et al. [20] изучали частоту заражения вирусом гепатита В, ВПЧ, вирусом Эпштейна — Барр (ВЭБ) и ВПГ, исследуя методом ПЦР образцы спермы 150 фертильных и 200 бесплодных мужчин. Результаты показали, что 16 (8%) образцов от бесплодных мужчин и 5 (3,3%) образцов от фертильных мужчин были положительными на вирус гепатита В, при этом различия не были статистически значимыми (р=0,069). Только один образец фертильных участников был положительным на ВПЧ. Ни один из образцов спермы бесплодных или фертильных групп не был положительным на наличие ВЭБ или ВПГ. Авторы пришли к заключению, что вирусы гепатита В, ВПЧ, ВЭБ и ВПГ, возможно, не связаны с мужским бесплодием, и рекомендовали дальнейшие исследования для выяснения роли этих вирусов в бесплодии.

В обзоре R. Guiton et al. [24] зафиксировано, что причиной мужского бесплодия, наряду с врожденными или приобретенными аномалиями мочеполовой системы, генетическими и эндокринными нарушениями, злокачественными новообразованиями или иммунологическими факторами, могут быть вирусы, которые вызывают воспалительные поражения репродуктивных органов. По данным Всемирной организации здравоохранения, более 30 вирусов, бактерий и паразитов передаются половым путем. Восемь из этих патогенов (вирус гепатита В, ВПГ, ВИЧ, ВПЧ, Treponema pallidum, N. gonorrhoeae, C. trachomatis и Trichomonas vaginalis) ответственны за заболевания, передающиеся половым путем, которые имеют наибольшую распространенность во всем мире [24]. Однако, по мнению авторов, бесплодие также может быть вызвано переносимыми через кровь патогенами, например вирусом гепатита В, или комменсальными организмами, такими как кишечная палочка или золотистый стафилококк. Некоторые исследования указывают на частоту от 6 до 18% бесплодных мужчин с инфекциями половых путей [8], но эту частоту довольно трудно оценить из-за различий в определении бесплодия в разных регионах мира [24]. R. Guiton et al. [24] предположили, что вирусы могут проникать в половые органы при половом контакте или системным путем. Однако некоторые из них не повреждают органы мужских половых путей, а, скорее, воздействуют на сперматозоиды, что приводит к бесплодию.

На сегодняшний день существуют противоречивые данные о возможной взаимосвязи ХП/СХТБ и ВПЧ [25, 26]. Так, R. Bartoletti et al. [27] проводили подобное исследование среди молодых мужчин, живущих половой жизнью и имеющих симптомы простатита. ВПЧ был выявлен у 814 (27,7%) из 2938 пациентов с симптомами простатита и у 292 (27%) из 1081 здорового мужчины из группы контроля. В связи с этим исследователи сделали вывод об отсутствии связи между симптомами простатита и ВПЧ, а также о высокой распространенности бессимптомной ВПЧ-инфекции среди молодых гетеросексуальных мужчин.

По данным ряда исследований инфекция, вызванная ВПЧ, является одним из наиболее распространенных вирусных заболеваний, передающихся половым путем, во всем мире [24, 28]. ДНК вируса (как высокого, так и низкого канцерогенного риска) была идентифицирована во всех мужских половых путях: от полового члена и мочеиспускательного канала до яичек, придатка яичка и семявыводящего протока, и даже до предстательной железы [24, 29]. Было показано, что персистенция ВПЧ в образцах полового члена была значительно выше, чем в образцах спермы, и что онкогенные генитальные ВПЧ с большей вероятностью сохранялись в течение 6 мес. или дольше, чем неонкогенные ВПЧ [30]. Более того, распространенность ВПЧ в сперме у бесплодных мужчин была выше, чем в общей популяции [24]. Бесплодие, скорее всего, является результатом измененных параметров сперматозоидов, как это описано в многочисленных исследованиях. Об этом свидетельствуют низкий показатель морфологии сперматозоидов и повышенный индекс фрагментации ДНК сперматозоидов, однако снижение прогрессивной подвижности сперматозоидов все еще остается спорным [24].

P. Jain et al. [19] изучали связь между инфекцией, вызванной ВПЧ, и ХП/СХТБ. Среди больных ХП/СХТБ у 26 (52%) выявили положительный результат на ВПЧ по сравнению с 6 (12%) в контрольной группе сексуально активными мужчинами с первичным бесплодием, не имевшими симптомов (отношение рисков 0,43, 95% доверительный интервал (ДИ) 0,3–0,62, р<0,001). Онкогенный подтип ВПЧ-18 не был обнаружен ни в одной из исследуемых групп. Авторы пришли к выводу, что заражение подтипом ВПЧ-16 можно рассматривать как фактор риска развития ХП/СХТБ у индийских мужчин в возрасте до 50 лет.

В.П. Ковалык и соавт. [17, 31–35] изучали герпесвирусы человека (ЦМВ, ВЭБ и вирус герпеса человека 6-го типа (ВГЧ-6)), выделенные из биологических образцов, взятых из урогенитального тракта (соскоб из уретры, эякулят и секрет простаты) у 101 пациента с ХП/СХТБ категории III по NIH. Количественный анализ ДНК вирусов проводили методом ПЦР. В основной группе у 37,6% пациентов обнаружены ДНК герпесвирусов, среди которых чаще всего (52%) встречался ВГЧ-6. При исследовании биологического материала из трех источников максимальное значение концентрации вирусной ДНК было определено в соскобе из уретры и составило 3 703 900 копий/мл. У 63 пациентов, представляющих контрольную группу, ни в одном из образцов вирусная ДНК не была обнаружена. Таким образом, выявление герпесвирусов в урогенитальном тракте пациентов с абактериальным ХП/СХТБ указывает на возможность участия вирусных инфекций в этиологии данного заболевания. Наличие ЦМВ, ВЭБ, ВГЧ-6 и ВПЧ высокого канцерогенного риска у мужчин с заболеваниями урогенитальной системы зафиксировано в 3,9, 6,4, 10,3 и 14,6% случаев соответственно, и эти вирусы в контрольной группе здоровых мужчин не обнаружены. При этом клиническая картина ХП, при обнаружении ВЭБ, ЦМВ, ВГЧ-6 и ВПЧ высокого канцерогенного риска, сопровождалась частыми курсами лечения ХП (36,9%), частыми инфекциями половых путей — ИППП (45,6%), наличием субклинической депрессии (70,9%) и тревоги (28,1%). Авторы отметили достоверное снижение клинических симптомов и вирусной нагрузки после проведенного противовирусного лечения. В другой работе исследователи провели лечение ХП/СХТБ, ассоциированных с ВЭБ, ЦМВ и ВГЧ-6 у двух групп: в I группу вошли пациенты с герпесвирус-ассоциированным ХП/СХТБ, во II — пациенты без герпесвирусов (группа сравнения). Терапия валацикловиром и препаратом интерферона α-2b с антиоксидантами (Виферон®суппозитории ректальные 1 млн МЕ 1 р/сут в течение 20 и 30 дней) привела к статистически значимому эффекту: количество вирусоположительных проб снизилось до 18 (на 77,5%). Таким образом, терапия комбинацией валацикловира и препарата интерферона α-2b с антиоксидантами привела к элиминации ВЭБ, ЦМВ и ВГЧ-6 из 77,5% проб, а терапия интерфероном α-2b с антиоксидантами, тамсулозином и диклофенаком — из 56,2% проб. Различия вирусологической эффективности терапии являлись статистически значимыми (p=0,028) [32].

Вирусы простого герпеса, инфицируя урогенитальные пути, нередко ухудшают качество спермы и могут быть причиной дисфункции органов малого таза [36–38]. В последние два десятилетия основное внимание в качестве потенциальных патогенов уделяют вирусу простого герпеса 1-го типа (ВПГ-1) и ВПГ-2, широко распространенным в популяции и передающимся половым путем. Доказано, что они поражают многие органы и системы, и особенно велика их роль в поражении половой системы, в частности у ВПГ-2 около 80% случаев и ВПГ-1 — 20% случаев. Клиническая картина и репродуктивные нарушения у мужчин, вызванные ВПГ-1 и ВПГ-2, зависят от поражения уретры и внутренних половых органов (яичек с придатками, семявыносящих протоков, семенных пузырьков, предстательной железы) путем формирования воспалительных очагов, а также сенсорных ганглиев вегетативной нервной системы, ответственной за эрекцию и эякуляторную функцию. Описаны нарушения функции репродуктивных органов вплоть до развития бесплодия [33, 35, 39, 40]. ВПГ-1 передается при оральном контакте и вызывает инфекции слизистых оболочек ротоглотки (оральный герпес), хотя он также может вызывать генитальный герпес. ВПГ-2 в основном передается половым путем, вызывает генитальный герпес, поражающий более 49 млн человек в возрасте 15–49 лет во всем мире [24, 40]. Генитальные инфекции ВПГ-1, хотя и менее частые, чем инфекции ВПГ-2, могут вызывать уретрит и выделения из уретры, а также эпидидимоорхит, который является редким проявлением инфекции ВПГ-1, наблюдаемым у пациентов с тяжелым сепсисом [24, 41, 42]. Было показано, что ВПГ-2 инфицирует пенис и мочеиспускательный канал, вызывая уретрит и пузырьки полового члена, но он также поражает яичко. Крупномасштабное когортное исследование показало, что боль, зуд, дизурия и выделения из уретры были основными местными симптомами, наблюдаемыми после первичной инфекции ВПГ-2. Это были те же симптомы, что и при вторичных инфекциях, но доля мужчин с дизурией и выделениями из уретры уменьшилась [24]. Более того, M.S. Bowman et al. [43] описали редкое проявление инфекции ВПГ-2 в виде бородавчатых поражений полового члена, которые наблюдались почти исключительно у пациентов с ослабленным иммунитетом, и особенно у ВИЧ-инфицированных. ДНК ВПГ-2 также была выявлена в секрете предстательной железы мужчин, страдающих ХП [24]. Наконец, тот факт, что инфекция ВПГ вызывает мужское бесплодие, спорен, поскольку в некоторых исследованиях упоминается возможное нарушение функций предстательной железы и придатка яичка у инфицированных мужчин или снижение плотности и подвижности сперматозоидов (а также их низкое количество [44]), в то время как в других это не отмечается [45].

Электронной микроскопией эякулята обнаружены сперматозоиды, содержащие нуклеокапсиды ВПГ различной степени зрелости, и они могут инфицировать сперматозоиды, нарушать сперматогенез. Среди супружеских пар, имеющих генитальный герпес, наблюдается большая частота невынашивания беременности по сравнению со здоровыми супругами [46]. Поэтому предлагаются дальнейшие исследования по изучению роли герпесвирусов в патоспермии.

Исследователи [47, 48] отмечают, что мужское бесплодие может быть вызвано различными микроорганизмами, хотя прямое воздействие бактериальных и вирусных инфекций все еще обсуждается. Основываясь на результатах девяти исследований, изучающих распространенность ВПЧ, ВПГ-1, ВПГ-2 и ВПГ-1–2 у бесплодных мужчин, авторы зафиксировали их частоту до 15% (95% ДИ  9–21). Связь между человеческим ЦМВ, ЦМВ, ВПЧ и мужским бесплодием оценивалась в шести исследованиях «случай — контроль». Соотношение случаев мужского бесплодия, вызванного этими вирусами (1,09–4,59), было в 2,24 раза выше, чем у мужчин без вирусов. Данные о связи ВПЧ и мужского бесплодия противоречивы. Выявлено, что количество и подвижность сперматозоидов у пациентов с положительным результатом на ВПЧ были значительно снижены, что приводило к снижению частоты наступления беременности и увеличению частоты абортов по сравнению с неинфицированными.

S.K. Tan et al. [18] представили клиническое наблюдение развития воспалительных изменений предстательной железы, обусловленных ЦМВ-инфекцией, развившейся у реципиента трансплантата почки, прошедшего шестимесячную профилактику данной инфекции за 4 нед. до постановки диагноза. Через 7 мес. после трансплантации у пациента были обнаружены инфекция мочевыводящих путей, умеренный гидронефроз пересаженной почки и тяжелый гидроуретеронефроз нативной левой почки и мочеточника. Пациенту была выполнена нативная левосторонняя нефрэктомия и трансуретральная резекция предстательной железы. Гистопатологическое исследование тканей почек и предстательной железы выявило включения, характерные для инвазивной ЦМВ-инфекции. Данный клинический случай подчеркивает, что ЦМВ может распространяться за пределы почечного аллотрансплантата и поражать другие отделы мочеполового тракта.

Как уже было сказано выше, идентификация вирусов у больных ХП представляет сложную проблему. Это связано с трудностями диа­гностики, так как достоверных методов обнаружения вируса в предстательной железе не существует [9, 21, 49–51]. Метод ПЦР в реальном времени позволяет проводить исследование всего 24 микроорганизмов без определения вирусов, что ограничивает его возможности [9, 49]. Стандартными культуральными способами определения бактериологической обсемененности мочи, секрета предстательной железы и эякулята факультативными анаэробными и неклостридиальными анаэробными бактериями невозможно определить наличие вирусов [9].

При определении ДНК ВПГ-1, ВПГ-2, ВЭБ, ЦМВ ВГЧ-6 методом ПЦР в реальном времени в эякулятах и секрете простаты В.П. Ковалык и соавт. [50] выявили наличие ДНК вирусов герпеса у 20 из 58 пациентов. Недостатком указанного исследования явилось то, что наиболее распространенные герпесвирусы, ассоциированные с генитальным герпесом и простатитом, а именно ВПГ-1 и ВПГ-2, не были обнаружены ни до, ни после лечения. Авторы объясняют это либо низкой концентрацией ВПГ-1 и ВПГ-2 в эякуляте, либо недостаточно высокой чувствительностью наборов для детекции вирусной ДНК, либо состоянием латенции ВПГ-1 и ВПГ-2, при котором вирус находится в нервных клетках в эписомном состоянии и не реплицируется.

Диагностика ХП методом высокопроизводительного секвенирования ДНК является новым, современным направлением и позволяет определить микроорганизмы (бактерии, грибы, вирусы) [2]. Однако недостаточное количество оборудования и высокая стоимость исследования в настоящее время ограничивают возможности широкого использования данного метода.

В связи с этим наибольший интерес представляют работы Г.А. Осипова и соавт. [9, 21], которые предложили метод хромато-масс-спектрометрии микробных маркеров. В его основе лежит высокоточное определение присутствия молекулярных признаков микроорганизмов из числа их клеточных липидов — высших жирных кислот, альдегидов, спиртов и стеролов — в анализируемой пробе. Определение проводится высокочувствительным и селективным методом газовой хроматографии — масс-спектрометрии, позволяющим одновременно измерять более сотни микробных маркеров непосредственно в анализируемом материале (кровь, моча, биоптат, пунктат и другие биологические жидкости и ткани) без предварительного посева на питательные среды или использования тестовых биохимических материалов [9, 21].

Метод хромато-масс-спектрометрии лишен недостатков классических методов идентификации и дифференциации. Так, в отличие от бактериологических исследований отсутствуют стадии повторных пересевов и биохимических тестов, которые особенно сложны, трудоемки и длительны. Нет необходимости в получении чистой культуры; возможна идентификация некультивируемых форм микроорганизмов. В отличие от иммуносерологических исследований это прямой метод, поэтому отсутствуют ошибочные определения, связанные с индивидуальными вариациями иммунного ответа; он также более чувствительный. В отличие от молекулярно-биологических методов данный метод дает адекватную количественную оценку. Также он менее затратный, для его реализации используются доступные любым лабораториям химические реактивы и методики пробоподготовки [21, 49].

Заключение

Таким образом, данные исследований ХП последних 5–10 лет свидетельствуют о его широкой распространенности. Хронический бактериальный простатит вызывается определенным возбудителем, а изучение ХП/СХТБ свидетельствует о его многофакторной этиологии и патогенезе, в котором роль микроорганизов не до конца ясна. Вместе с тем ХП/СХТБ характеризуется частыми рецидивами, тенденцией к хронизации, что обусловливает необходимость своевременной и достоверной диа­гностики. Существующие на сегодня методы диа­гностики ХП, особенно абактериальной природы, являются недостаточно чувствительными и не всегда выявляют этиологический фактор ввиду ограниченности определения микробной ассоциации, что делает актуальным поиск новых методов. Недооценка внутриклеточных возбудителей (особенно вирусов) как этиологического фактора ХП и воспалительного процесса в других половых органах может привести к хронизации заболевания, неудачам в лечении. В частности, одной из проблем является роль ВПГ в поражении мужских половых органов, так как способы выявления его в тканях предстательной железы значительно затруднены. В доступной литературе не определена роль хромато-масс-спектрометрии, позволяющей выделить более широкий спектр микробов, в том числе вирусов и других возбудителей, при диа­гностике ХП/СХТБ у мужчин. Соответственно, дальнейшие исследования в этой области медицины актуальны и необходимы. 

¹Об утверждении стандарта первичной медико-санитарной помощи при хроническом простатите (обследование в целях установления диагноза и лечения). Приказ Мин­здрава России от 29.12.2012 № 1673н. Собрание законодательства Российской Федерации. 2011;48:6724; 2012;26;3442, 3446. (Электронный ресурс.) URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_145354/2ff7a8c72de3994f30496a0ccbb1ddafdaddf518 (дата обращения: 09.02.2024).

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ:

Кадыров Зиератшо Абдуллоевич — д.м.н., профессор, заведующий кафедрой эндоскопической урологии и ультра­звуковой диа­гностики ФНМО МИ РУДН; 117198, Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6; ORCID iD 0000-0002-1108-8138.

Рамишвили Шота Владимирович — заочный аспирант кафед­ры эндоскопической урологии и ультразвуковой диа­гностики ФНМО МИ РУДН; 117198, Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6; ORCID iD 0000-0002-7323-3126.

Степанов Владимир Сергеевич — ассистент кафед­ры эндоскопической урологии и ультразвуковой диа­гностики ФНМО МИ РУДН; 117198, Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6; ORCID iD 0000-0003-0525-3026.

Игнатьев Алексей Владиславович — аспирант кафед­ры эндоскопической урологии и ультразвуковой диа­гностики ФНМО МИ РУДН; 117198, Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6; ORCID iD 0000-0003-0525-3026.

Машанеишвили Шакро Геннадьевич — заочный аспирант кафед­ры эндоскопической урологии и ультразвуковой диа­гностики ФНМО МИ РУДН; 117198, Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6; ORCID iD 0000-0002-0448-6859.

Контактная информация: Кадыров Зиератшо Абдуллоевич, e-mail: zieratsho@yandex.ru.

Прозрачность финансовой деятельности: никто из авторов не имеет финансовой заинтересованности в представленных материалах или методах.

Конфликт интересов отсутствует.

Статья поступила 18.02.2024.

Поступила после рецензирования 15.03.2024.

Принята в печать 09.04.2024.

ABOUT THE AUTHORS:

Zieratsho A. Kadyrov — Dr. Sc. (Med.), Professor, Head of the Department of Endoscopic Urology and Ultrasound Diagnostics, Medical Institute of the RUDN University; 6, Miklukho-Maklaya str., Moscow, 117198, Russian Federation; ORCID iD 0000-0002-1108-8138.

Shota V. Ramishvili — correspondence postgraduate student of the Department of Endoscopic Urology and Ultrasound Diagnostics, Medical Institute of the RUDN University; 6, Miklukho-Maklaya str., Moscow, 117198, Russian Federation; ORCID iD 0000-0002-7323-3126.

Vladimir S. Stepanov — Assistant Professor of the Department of Endoscopic Urology and Ultrasound Diagnostics, Medical Institute of the RUDN University; 6, Miklukho-Maklaya str., Moscow, 117198, Russian Federation; ORCID iD 0000-0003-0525-3026.

Alexey V. Ignatiev — postgraduate student of the Department of Endoscopic Urology and Ultrasound Diagnostics, Medical Institute of the RUDN University; 6, Miklukho-Maklaya str., Moscow, 117198, Russian Federation; ORCID iD 0000-0003-0525-3026.

Shakro G. Mashaneishvili — correspondence postgraduate student of the Department of Endoscopic Urology and Ultrasound Diagnostics, Medical Institute of the RUDN University; 6, Miklukho-Maklaya str., Moscow, 117198, Russian Federation; ORCID iD 0000-0002-0448-6859.

Contact information: Zieratsho A. Kadyrov, e-mail: zieratsho@yandex.ru.

Financial Disclosure: no authors have a financial or property interest in any material or method mentioned.

There is no conflict of interest.

Received 18.02.2024.

Revised 15.03.2024.

Accepted 09.04.2024.