Оптимальная эволюция морфологии и физиологии таксона.
Взрослые самцы и самки клещей домашней пыли обладают шаровидной формой. Тело акариформных или вовсе не расчленено, или, ввиду слияния и редукции в процессе эволюции, имеет следы сегментации. У многих видов отчетливо выражена поперечная борозда, разделяющая передний и задний отделы. Количество пар ходильных ног меняется в зависимости от таксона и фазы развития особи — 3 или 4, причем, в зависимости от образа жизни они могут быть модифицированы в хватательные/прикрепительные (короткие, длинные, обрубковидные) или вовсе редуцированы. У пылевого клеща нет головы, захватывающие, сенсорные и питательные (буккальные) функции выполняет передняя часть тела: гнатосома — комплекс ротовых органов из хелицер, мандибул или жвал. За ними расположена гипостома — слившиеся базальные ногощупальцы либо педипальпы (maxilla с элементами гипофаринкса), и идиосома — тело с сросшимся с брюшной поверхностью тазиком и четырьмя парами ходильных ног. У различных групп и видов ротовой аппарат модифицирован в соответствии с особенностями их питания и образа жизни. Клещи рода Dermatophagoides имеют ротовой аппарат грызущего типа, образованный двумя парами мощных клешнеобразных конечностей с зубчатыми пальцами, выполняющими роль верхней челюсти – хелицерами, предназначенными для захвата пищи, и подвижными педипальпами, прикрывающими ротовое отверстие с боков и снизу, помогая «подхватывать» и удерживать еду возле входа в ротовую полость. Тело клещей покрыто однослойной гиподермой, над ней располагается защитная кутикула, различающаяся по структуре у клещей разного вида: плотный жесткий панцирь или тонкая прозрачная слабосклерозированная оболочка с уплотненными участками в виде щитков. У отдельных видов клещей отряда Acariformes покровы тела светятся в поляризованном свете за счет лучепреломления содержащегося актинохитина [17,25,30,63]. Скульптурный дизайн кутикулы с хорошо выраженной параллельной штриховкой уникально видоспецифичен как дактилоскопический рисунок человеческих пальцев. В то же время на кутикуле имеются видовые выросты: щитки обладают чрезвычайным разнообразием формы, размера, количества и месторасположения, а щетинки на ногах могут быть преобразованы в коготки (амбулакры), присоски (эмподии) или иметь винтообразную форму, как прикрепительный аппарат у форезирующих видов. Именно эти морфологические особенности являются значимыми атрибутами идентичности и служат таксономическими признаками, помогающими в идентификации особей.
Клещи ориентируются в окружающем мире с помощью воспринимающих определённые раздражения многочисленных сенсилл. Они расположены на кутикуле в четко установленном месте в виде ямок, хет (волосков, щетинок), гладких шипов-акантоидов, конусов фамулюсов на ножках, трубочек соленидий, трихоботрий, к которым подходят отростки специализированных сенсорных нейронов; описаны особые сенсорные системы – орган Галлера, пальпальный, тарзальный. Поведение клещей определяется работой полимодальных рецепторов — механо-, вибро-, термо-, гидро- и хемо-, опосредующих осязательные, обонятельные, вкусовые восприятия. Они активно улавливают вибрации воздуха и питательной среды (замирая на прикосновение и сотрясение субстрата), тепло, влагу, запахи и феромоны, обеспечивая коммуникативные внутри- и межвидовые взаимодействия. Так, воздействие на хеморецепторы летучих химических веществ (например, эфирного масла мяты) может «обратить клещей в бегство», что потенциально может быть использовано в стратегии программ контроля и управления содержанием популяций клещей в быту [40,42].
Обычно клещи имеют четыре простых глаза спереди или по сторонам ротового отверстия, но у разных видов их число может варьировать от нуля до пяти: непарный медиальный, парные простые или двойные. У клещей рода Dermatophagoides глаза отсутствуют, однако они являются фотофобами и места их распределения в различных средах определяются светобоязнью, а воздействие света заставляет клещей весьма быстро скрываться в темных углублениях и неровностях поверхностей. Именно этим феноменом возможно выявление живых особей на биосубстратах в лабораторных условиях.
В связи с малыми размерами у большинства видов клещей кровеносная и дыхательная системынеразвиты. Дыхание у отряда Astigmata совершается через кожу; попутно стоит заметить, что кожное дыхание является безальтернативным для личинок всех таксонов. У других видов сформировались дыхальца — трахейные системы со сложным лабиринтом воздушных пустот и трубочек, открывающихся порами в стигмы — полость на пластинчатых перитремах по бокам тела. Собственно сердца у клещей нет, кровеносная система незамкнута, представлена сосудами и синусами с внутренними клапанами; гемолимфа изливается в промежутки между внутренними органами брюшка и содержит дыхательный пигмент (гемоцианин). Органы пищеварения имеют элементарное строение: глотка, околоротовые и брюшные железы с интенсивно растворяющим белок протеолитическим секретом, подобие печени с ферментами у некоторых видов, сегментированный кишечник, ректальный пузырь с пищевыми остатками, выделяющимися через анальное отверстие, прикрытое лопастью и клапанами. Пылевые клещи едят ту же пищевую частицу несколько раз, обволакивая ее энзимами; таким образом, фекальное вещество — это полностью переваренная гранула (которую клещ уже есть не будет!). В зависимости от фазы развития, за сутки каждый клещ производит до 20 микроскопических фекальных шариков размером 10-40 мкм (весом 10-20 нг), а за жизненный цикл — приблизительно 2000 фекальных частиц и еще большее число не полностью переработанных легких болюсов. Таким образом, пропитанные пищеварительными ферментами болюсы частично переваренной пищи и фекальные остатки являются важнейшими источниками клещевых аллергенов, вызывающих аллергические заболевания. Ко всему, обладая чрезвычайной устойчивостью во внешней среде, шарики экскрементов долгое время (около 4 лет) сохраняются в пыли помещений. К слову, заметим, что у некоторых видов клещей переваривание пищи может происходить вне тела с выделением пищеварительных энзимов наружу непосредственно на органические частицы.
Клещи не имеют специально приспособленных органов для питья: водный баланс в организме поддерживается адсорбцией воды из окружающего воздуха через экзоскелет и образуемым специальными кожными железами гигроскопическим раствором, поступающим в ротовую полость через полуоткрытый канал на теле клеща. Глянцевые покровы клещей не смачиваются благодаря выделениям жировых желез, открывающихся по бокам тела. Клещи чрезвычайно влаголюбивы — для них высокая абсолютная влажность окружающей среды важнее постоянства температуры; их кормовая активность, скорость размножения и количество вырабатываемого фекального материала напрямую связаны с уровнем влажности. При этом, критическая влажность воздуха отличается у разных видов клещей: например, для D. pteronyssinus — 60–65%, для D. farinae — 47–50% и для B. tropicalis — 74–80%; очевидно, что D. pteronyssinus более подвержен высыханию, чем D. farinae. Постепенное падение влажности вызывает обезвоживание пылевых клещей и гибель, никто из них не может выжить более 6–11 дней при относительной влажности ниже 50% [3]. Однако необходимо заметить, что проточная вода действует на клещей катастрофично — они «промокают»: так называемая «капельная влага» их убивает ввиду прекращения кожного дыхания — «жизнь на грани воды и пара»! [20,63]. Интересно, что в местах со стабильно высокой влажностью — в тропиках, в прибрежных городах — клещи непрерывно размножаются круглый год. Весной, в городской черте, увеличивающаяся при отключении отопления влажность воздуха также способна влиять на размножение клещей и их абсолютную численность в квартирах: рост популяции наблюдается в конце августа — начале октября; в летне-осенний период численность клещей в пыли возрастает в 4-9 раз, весной — в 2-3 раза [54].
Подводя итог, необходимо заметить, что в эволюционном смысле клещи, как таксономическая категория, «остановились в своем развитии» на рубеже эффективности существования, едва не достигнув «эвтелии» — предела возможностей клеточной организации: абсолютно малые размеры тела с минимумом клеток в организме! Сокращение величины стимулирует похожесть разных таксонов клещей и меняет морфогенетические процессы: короче путь реализации генотипа от яйца к имаго, от поколения к поколению. При этом клещи максимально приспособились к неблагоприятным условиям жизни и мудро воспользовались эволюционными инновациями: метаморфоз фаз развития (личинки, нимфы, гипопусы) с передачей им особых функций, выпадение стадий и преждевременное завершение онтогенеза, замирание, сдвиг половой зрелости, размножение в полуэмбриональном состоянии, а также сокращение сроков развития при весьма низкой плодовитости [17].
Biota: «разумная» кооперация доменов живой природы.
Сложные симбиотические отношения клещей с другими организмами, заблаговременно сложившиеся уже в прошедшие геологические эпохи, представляют биологический интерес и одновременно привлекают внимание с точки зрения клинической значимости данного явления. Например, примечательна тесная ассоциация пироглифидов с микромицетами, в частности, с Aspergillus penicillioides, которые абсолютно доминируют среди биозагрязнителей в лабораторных культурах клещей. Сканирующая электронная микроскопия позволила доказать их симбиотическое проживание в средах культивирования и регулярное присутствие спор плесневых грибков на поверхности кутикулы и фекальных шариках пироглифидных клещей [65,66,67]. Формированию облигатных симбиотических отношений по типу мутуализма («взаимнополезного сожительства») способствовали прочные биоценотические связи: топические — домашняя пыль является единой средой обитания, и трофические — одни организмы питаются за счет других. Предполагается, что микромицеты являются первичными деструкторамижиров и кератина из слущенного человеческого эпидермиса, предпереваривающими данный органический субстрат совокупными с клещом ферментами, выделяемыми непосредственно на питательную среду [68,69,70]. Ко всему, Aspergillus penicillioides одновременно представляет часть пищевого рациона дерматофагоидных клещей, обеспечивая их витаминами и дополнительными питательными веществами (стеринами), облегчающими усвоение пищи [68,71,72]. Споры грибов перевариваются клещами частично и выделяются с фекальными гранулами, причем неповрежденные репродуктивные структуры могут вновь прорастать в экскрементах, продолжая вторично снабжать клещей ценными нутриентами, особенно в отсутствие другого пищевого субстрата. Более того, обнаружено, что интенсивное размножение пироглифидов возможно только в присутствии микрогрибов [67]. Однако, чрезмерно бурное увеличение численности микромицетов может затруднять перемещение и питание клещей [73,74], а выделяемые некоторыми видами плесени токсины — подавлять их развитие [75]. Впрочем, клещи (продемонстрировано на популяции D. farinae), в свою очередь, способны к паритетному управлению жизнедеятельностью плесневых грибов с помощью выброса фунгистатического «феромона тревоги» [76] или путем сверхэкспрессии гена выработки пищеварительного фермента, разрушающего хитинсодержащие грибковые клеточные стенки. Таким образом, клещи в процессе своей жизнедеятельности осуществляют надзор за размножением и распространением грибов в «совместно эксплуатируемом» пространстве. Вместе с тем чрезмерная экспансия плесени в жилище (которая весьма неприхотлива к рН-среды и температуре — от 10 до 40°С, но чрезвычайно аэробна) поддерживает и благоприятствует росту численности клещей, питающихся грибным мицелием и спорами [26,77]. Важно заметить, что влажность является критическим регулятором их взаимодействия – превышение порога более 90% вызывает несоразмерный рост грибов, приводящий к катастрофической гибели нимф и сокращению продолжительности жизни взрослых клещей [3].
Напрашивается закономерный вопрос: есть ли у пылевых клещей иные грибные диетические предпочтения? Микологические исследования постоянно идентифицируют в домашней пыли около 20 грибковых таксонов, мельчайшие споры которых попадают в квартиру на людях, животных, продуктах и вещах, регулярно заносятся в жилые помещения с потоками воздуха с улицы (при этом сезонный подъем концентрации в атмосферном воздухе не влияет на их содержание внутри дома!). Изучение рациона клещей вида D. farinae, продемонстрировало весьма дифференцированное отношение к разным классам плесени. Являясь клещем-микофагом, D. farinae отдает особые преференции атмосферным грибам Alternaria alternata, Cladosporium sphaerospermum и Wallemia sebi. Однако, он проявляет стойкий антагонизм к «отталкивающим плесеням»: питаясь грибными спорами, он никогда «не высасывает» гифы грибов-продуцентов антибиотиков и токсинов — Penicillium chrysogenum, Aspergillus versicolor и Stachybotrys chartarum [66,70,78,79]. Таким образом, активное участие микромицетов в формировании микробиома домашней пыли не вызывает сомнений: пылевые клещи и микрогрибы представляют слаженную в процессе эволюции видов биоценотическую систему, взаимно регулирующую количественный и качественный состав своих популяций.
Не менее интересен для науки и симбиоз клещей с обитающими в домашней пыли комменсальными бактериями. В этой связи, важно понимание облигатного присутствия в пылевом домашнем миксе различных популяций бактерий с их токсинами и отходами обмена веществ. Именно продукты их метаболизма участвуют в создании благоприятного микроклимата для роста и биоразнообразия таксонов клещей в реальных экосистемах, обеспечивая потенциальную возможность выигрыша в борьбе за существование. Бесспорно, микробиота домашней пыли чрезвычайно пестра и многочисленна — в 1 грамме содержится до 500-1000 видов в варьирующем диапазоне от 0 до 109 клеток, при этом, доминирование отдельных микробных таксонов зависит от ее происхождения: пыль из матраса или с пола (отражает скорее наружные источники), из городских домов или сельскохозяйственных построек (в последних — разнообразие шире, а содержание выше) [80]. Микробиологические исследования демонстрируют постоянный высев бактерий почти из всех образцов домашней пыли, в которых очевидно преобладание непатогенных грамположительных Staphylococcus, Corynebacterium, Lactobacillus, между тем, патогенные виды кокков не обнаруживаются вовсе.
В этой связи любопытен и весьма важен недавно описанный факт тесных мутуалистических (взаимовыгодных) отношений клеща-космополита Tyrophagus putrescentiae и бактерии-симбионта Bacillus cereus. Клещ Т. putrescentiae, «предпочитая» пищу с высоким содержанием жира и белка, весьма «неразборчив в еде» — быстро размножается в домашней пыли, съестных запасах, сухом собачьем корме, попутно поглощая множество разнообразных бактерий, в том числе и болезнетворных. Среди них серьезным патогеном для человека является B. cereus — широко распространенная в окружающей среде (почве, пресной и морской воде, пыли, разлагающейся органике). Являясь грамположительным, факультативным спорообразующим анаэробом, бактерия приспособлена к обитанию в кишечном тракте млекопитающих и членистоногих, где легко предпереваривает ферментом-экзохитиназой пищевой субстрат с клещевыми болюсами в перитрофической мембране и деградирующие хитиновые остатки их тел, и, походя, регулирует рост микрогрибов-сотрапезников. Клещи же, без особых усилий из обработанной бациллами кишечной массы извлекают необходимые питательные вещества, обеспечивая себя витаминами и микроэлементами. По всему очевидно, что клещ может служить переносчиком непатогенных и патогенных бактерий и их токсичных метаболитов (подобно микотоксину) в домашнюю пыль или пищу. Токсины, выделяемые при размножении B. cereus, высоковирулентны: у человека растворенный в пище церулид вызывает рвоту, проглатывание еды со спорами бациллы — диарею, а у собак он провоцирует развитие атопического дерматита и кератита [81].
Еще один важный медицинский аспект коллективного бытия в пылевом субстрате разнообразных биологических таксонов — это формирующаяся тесная взаимосвязь биоценоза и разнообразия аллергенов в биомассе, потенциально способных вызывать аллергические заболевания у проживающих в этой экосистеме людей. Так, пятилетним исследованием GUSTO (Сингапур, 2018) документировано достоверное различие бактериального обсеменения (микробный спектр, уровни эндотоксина) в образцах пыли из домов двух когорт детей (здоровых и с аллергией), коррелирующее с богатством и концентрацией в ней бытовых аллергенов [82]. Следовательно, утверждение, что именно микробиота определяет профиль бытовых аллергенов в домах, являясь предиктором развития аллергии, справедливо!
Таким образом, «согласованное эволюционное сотрудничество» пылевых клещей с другими представителями микромира в едином биотопе является ключевым фактором их выживания в антропогенной среде. Обоюдное обеспечение питанием; компромиссная, предохраняющая от взаимных «претензий» защита; предупредительный обмен коммуникационными сигналами – все эти рычаги позволяют каждому члену биосообщества «процветать» и активно размножаться в естественном «питомнике», каким по сути, является домашняя пыль. Для клещей подобная кооперация прежде всего является гарантом обеспечения пищей — рацион складывается из уже обработанной питательной среды с колонизирующими ее микроорганизмами и их биоотходами. Примечательно, что в трапезу идут и тела мертвых особей клещей в пищевом субстрате, а голод вызывает уничтожение еще и незрелых форм — личинок и нимф. Hubert J. и соавт. (2019) изучали культуры аллерген-продуцирующих популяций Dermatophagoides в домашней пыли, а именно — темпы прироста численности, содержание питательных веществ в телах клещей, корреляцию с профилями бактерий и грибов в микробиоме [83]. Анализ наглядно показал, что обилие Staphylococcus spp. в субстрате положительно коррелировало с повышенным уровнем гликогена в телах клещей, а высокий процент Aspergillus, Candida и Kocuria в культуре — с ростом содержания липидов. Кроме того, ученые наблюдали высокую плодовитость в «молодых» клещевых популяциях (прирост в 5-8 раз выше), что сопровождалось преобладанием дрожжевых грибов в содержимом их кишечников, тогда как в «старых» колониях в телах клещей определялось больше бактерий и мицелия нитчатых грибов [84]. Интересно, что увеличение дрожжей в субстрате обитания, а значит и в рационе клещей, благоприятствовало росту численности обоих видов клещей Dermatophagoides (не пустые слова — «растут как на дрожжах!»), а бактериальное обсеменение Staphylococcus spp. оказалось предпочтительным лишь для размножения D. farinae [85,86]. Заметим к слову, что грибы не являются доминирующим питательным компонентом клещевой диеты и поступают в пищеварительный тракт пылевых клещей, по-видимому, во вторую очередь после основного пищевого рациона. В итоге, питательные предпочтения D. pteronyssinus и D. farinae в отношении микроорганизмов различны и указывают на бОльшую лабильность D. farinae, увеличивающим рост популяции на диете с новыми бактериальными добавками, в отличии от D. pteronyssinus, который успешно размножался на диете с грибками [86]. Таким образом среда обитания активно влияла не только на «проглатываемые бактерии», но и на все симбиотическое микроокружение, а «вкусовые пристрастия» клещей отличались в популяциях, указывая на вертикальную передачу устойчивых диетических принципов от родителей к потомству. Более того, несмотря на «всеядность» клещей, их собственный кишечный микробиом проявлял определенную способность «сопротивляться» поеданию новых видов бактерий-симбионтов. Однако, следует иметь ввиду, что привычный способ питания клещей фекалиями собственного клона, «обогащенными» бактериями и микромицетами гомологичных видов, иначе говоря – копрофагия, может стать механизмом нежелательного бактериального приобретения с последующей передачей опасной энтеральной колонизации в грядущие поколения [87].
Наконец, немаловажный аспект симбиотической кооперации с микробами –иммуногенность клещевых аллергенов, опосредуемая активностью пищеварительных ферментов в теле клеща. Поскольку кишечные протеазы активируются бактериальными эндотоксинами, то любое изменение состава кишечного микробиома, напрямую зависящее от особенностей кормовой базы, может кардинально менять иммуногенность видоспецифических белковых изоформ в фекальных экстрактах. Например, активность экспрессии трипсинозависимых аллергенов (трипсина и коллагенолитической протеазы) значительно выше у D. pteronyssinus по сравнению с популяцией D. farinae [88].
Итак, уникально сложившийся биоценоз в среде бытовой пыли по симбиотическому принципу — «враг моего врага — мой друг» — является более мощным двигателем эволюции, чем роковая конкуренция видов и таксонов.
Однако, по всей видимости, микромир домашней пыли сегодня исследован не основательно, потенциальные эндосимбионты пока не распознаны или малоизучены, несмотря на высокую достоверность или вероятность их присутствия. Например, нет зарегистрированных научных данных о наличии в домашней пыли вирусов, вопреки очевидной значимости осаждения вируссодержащих капель аэрозоля на поверхностях мебели и пола внутри помещений. Тем не менее, сообщения о случайных находках неожиданного соседства клещей в домашней пыли время от времени появляются в специальной литературе, к примеру, в азиатских странах в пыли помещений находят приют простейшие (амебы) [80].
Верификация клещевой зараженности.
Пылевые клещи живут колониями от 10 до 10000 особей в 1г бытовой пыли. Необходимо заметить, что в случае превышения порога численности более 100 экземпляров в одном грамме (эквивалентно 2 мкг основного аллергена, например, Der p 1) увеличивается риск бытовой сенсибилизации и развития аллергического заболевания. В этой связи прогностически важно определение клещевой зараженности домашней пыли, собранной в разнообразных местах жилища. В клинической практике подобная диагностика осуществляется различными метода: подсчетом числа особей клещей в образцах пыли с определением доминирующих видов методом микроскопии в светлом поле; выявлением загрязненности помещения продуктами фекальных отходов клещей путем измерения содержания гуанина в пыли — Acarex-test*; определением уровня главных аллергенов клещей (Der p 1, Der f 1), коррелирующего с численностью их популяции — ИФА (ELISA), экспресс-методы — Dustscreen, Aclotest, Mite-T-Fast, Rapid-test [89,90].
Технология прямого подсчета числа особей под микроскопом заслуживает внимания -во избежание возможной недооценки популяционной совокупности необходимо учитывать не только нимф и имаго, но и яйца, поскольку именно они представляют более половины клещей в образцах пыли. В то же время, тест «Асагех» весьма целесообразно использовать в дополнение к акарологическому анамнезу, несмотря на низкую чувствительность при невысокой численности клещей в образцах (рекомендуемая нижняя граница — 200 экз./г). Кстати, уровень гуанина в домашней пыли высоко коррелирует с содержанием мажорных аллергенов (Der p1, r=0,75), надежно свидетельствуя о клещевой зараженности [14,36].
*Acarex-test (Аллергофарма, Германия) – метод экспресс-диагностики обнаружения и определения уровня зараженности пылевыми клещами; количество гуанина измеряется с помощью высокоэффективной жидкостной хроматографии; индивидуальная тест-полоска (в наборе их 10) с индикатором погружается в растворенную в реактиве пробу образца домашней пыли и сравнивается с градуированной цветовой шкалой — ответ готов через 1 минуту.
Обсуждая преимущества и недостатки используемых в практической медицине стратегий отбора проб для оценки зараженности жилища клещами, следует обратить внимание на исследование образцов пыли преимущественно с бытовых коллекторов (пола, предметов мебели). Однако прямое сенсибилизирующее воздействие оказывают аллергены, взвешенные в атмосферном воздухе в зоне дыхания человека, что непосредственно отражает основной, ингаляционный путь их попадания в дыхательную систему. Исследования доказательства степени корреляции между уровнями клещевого загрязнения пола и комнатной атмосферы в настоящее время только набирают силу, пропорциональность значений антигена ограничена частотой его выявления в пробах воздуха [46,91]. В этой связи, несмотря на диагностические трудности, связанные с низким содержанием пыли в воздушном пространстве (в пределах пг/м3, увеличение до нг/м3 при «возмущении» воздушных потоков — движение, работающий пылесос, уборка постели) предпочтительным и целесообразным является отбор проб воздуха с перерасчетом уровней аллергена на кубический метр. Интересно отметить неожиданно более высокую регистрацию концентрации (и экспозиции) клеща в воздухе рабочих апартаментовнежели в пространстве жилого помещения, что вероятно отражает более интенсивные «энергетические воздушные помехи» в производственных и общественных местах.
Масштабные международные акарологические исследования широко демонстрируют распространенность и видовые приоритеты клещевой популяции в жилищах разных стран и городов. Справедливости ради, надо отметить, что практически все подобные наблюдения датируются временем бурного развития акарологии и приходятся на 60-90-е годы ХХ века. Акарофауна домашней пыли мониторируется и на территории России. Так, по данным 90-х годов в Москве клещами были поражены до 72% квартир, причем их численность в пробах составляла в среднем 450 экз/г домашней пыли (максимально — до 14 000 экз/г), а в 2014 году — снизилась до 60-80 экз/г (максимально — до 1200 экз/г) с яркой тенденцией «вытеснения» из жилищ клещей D. рteronissinus клещами D. farinae. В Санкт-Петербурге в квартирах больных аллергическими заболеваниями численность клещей доходила до 2000 экз/г; в Иркутске широко варьировала в диапазоне 161-6050 экз./г пыли; во Владивостоке отмечена богатая и разнообразная фауна клещей домашней пыли (42 вида!), в 2000 году наблюдались экстремально высокие концентрации — до 7000 экз/г с преобладанием D. pteronyssinus в 90% квартир. На территории республики Беларусь зараженность жилищ клещами — 216 экз/г пыли [14,36,54]. В Европе (в квартирах новых домов с хорошей системой вентиляции, в семьях с высокой культурой быта) концентрация клещевых аллергенов колеблется от 50 до 500 нг/г, зараженность в Марселе (Франция, 1982) – 880 экз/г [92], в Гамбурге (Германия, 1983) – 209 экз/г, в Лондоне (Оксфорд, 1999) – 724 экз/г [93], в Хельсинки (Финляндия, 1972) – 382 экз/г [94]. В Тель-Авиве (Израиль) — 1462 экз/г [95] с преобладанием D. рteronissinus (97%); в Александрии (Египет, 2000) — 240 экз/г [96], США (Флорида, 1990) – 1513 экз/г [97], в Осаке (Японии, 1970) – 2050 экз/г [98], в Сингапуре (1999) – 10250 экз/г [99], в Гонг-Конге (1982) – 1601 экз/г [100], в Каракасе (Венесуэла, 1987) – 15600 экз/г [101], наконец в регионах с самой высокой в мире заболеваемостью бронхиальной астмой – в Австралии (1993) – 56,2 мкг/г [102] и Новой Зеландии (1997) – 46,6 мкг/г [103,104].
Таким образом, клещевая зараженность домашней пыли в разных точках планеты поражает воображение тотальностью и единообразием, невзирая на кардинальные климатогеографические различия и яркие особенности привычного уклада жизни населения. В этой связи, изучение структуры пылевого акарокомплекса и динамический скрининг зараженности позволяют обосновать алгоритмы эффективных элиминационных мероприятий. Несмотря на недостижимость полной элиминации бытовых аллергенов даже постоянными профилактическими мерами, сокращение популяции клещей в жилье возможно и целесообразно, и свидетельствует о высокой санитарной культуре населения.
Кто виноват? История открытия носителей аллергенов.
В исторических ссылках на первые предположения роли домашней пыли в развитии астмы указываются имена RA. Kern (1921) и RA. Cooke (1922) [2,105]. Впрочем, единичные описания недуга на контакт с пылью сохранились еще со средневековья, к примеру, фламандский врач Джон Баптиста (XVII век) описал подобные приступы удушья у подметавшего пол в келье монаха [106]. С момента открытия связи этих явлений многие исследователи занимались поиском происхождения аллергена в бытовой пыли. Так, SF Hampton и А.Stull еще в 1940 году среди уже известного тогда разнообразия состава бытовой пыли выделили особый компонент, одинаковый в экстрактах образцов, собранных в разных местах, который при ингаляции вызывал у подопытных животных развитие анафилактической реакции [107]. Причинно-следственная связь между развитием аллергических заболеваний и обитающими в домашней пыли организмами-продуцентами — клещами была подтверждена в 60-х годах ХХ века почти одновременно учеными в разных уголках планеты — R.Voorhost (Голландия) и S.Oshima (Япония). Позднее удалось доказать этиологическую значимость определенного рода клещей – Dermatophagoides; удивительно, но это произошло лишь через 100 лет после открытия и описания акарологами данного таксона животных. В 1967 году профессор R. Voorhorst сообщил об обнаружении вида Dermatophagoides pteronyssinus во всех привезенных из разных стран образцах домашней пыли; причем, продуцируемый им аллерген, содержится в культуре в большом количестве и является высокоспецифичным, поскольку кожные реакции у чувствительных к домашней пыли людей вызывают даже разбавленные в 1000000 раз экстракты. Более того, автор зарегистрировал сезонные колебания («осенний пик») содержания аллергенов в пыли, обнаружив связь с важным биологическим процессом — увеличением численности клещевой популяции в период активного размножения [108,109]. Между тем, в японском журнале санитарной зоологии были опубликованы исследовательские данные S. Oshima о разнообразии видов клещей в образцах бытовой пыли (более 35) и различии видовой диверсификации японской и европейской структуры – доминирование таксонов Glycyphaginae (31,8%), Dermatophagoides pteronyssinus (27,2%) и Dermatophagoides farinae (4%) [110,111]. Автор, используя методику раздельного кожного тестирования экстрактом домашней пыли и экстрактом клещей, изучил антигенные отношения между пылью и клещами, и впервые указал на конкретных носителей аллергенов — тело и экскременты микроклещей [112,113, 114]. В 1979 году Cuthbert OD. и соавторами была опубликована первая статья, доказывающая присутствие в бытовой пыли амбарных клещей семейств Acaridae и Glycyphagidae и клиническую значимость их аллергенов, индуцирующих IgE-опосредованные аллергические заболевания у людей, связанных с сельским хозяйством, и у жителей городов. Впервые было указано на принципиальное отличие ранее описанного иммунного ответа, возникающего у фермеров на антигены плесени, которые стимулируют гиперчувствительность III-IV типов с развитием экзогенного аллергического альвеолита – так называемого «легкого фермера» [43].
С тех пор получено много новых данных о разнообразии клещевых таксонов в домашней пыли, открыты и исследованы многочисленные аллергены и их носители. Однако до сих пор ведутся дебаты об объективной интерпретации результатов исследований при аллергических заболеваниях — кто же конкретно вызывает болезнь при полисенсибилизации? Играют ли решающую роль клещи домашней пыли или они всего лишь «невинные свидетели»? Ведь изолированная моносенсибилизация только к ним регистрируется крайне редко…! Наконец, является ли сенсибилизация к клещам предвестником повышенного риска развития атопических заболеваний или только признаком их экспозиции? Ко всему, не ясно «значение порогового уровня» воздействия аллергена, инициирующего болезнь, и нет универсальных маркеров влияния «персональных» аллергенов в личном пространстве пациента [114]. Вопросов у исследователей-скептиков много и озабоченность в достоверности трактовки научных данных обоснована. Потому глубокие, разносторонние, проспективные исследования причинно-следственных связей воздействия клещей на человека и популяцию в целом, продолжаются. На сегодняшний день особенно подробно изучены клещи видов D. pteronyssinus и D. farinae, как доминирующие в домашней пыли во всем мире и наиболее значимые продуценты аллергенов, индуцирующие аллергические заболевания.
В 2014 году ученые обобщили известные данные о роли пылевых клещей в развитии аллергии [115]. Поскольку гиперчувствительность к клещам домашней пыли является глобальной мировой проблемой, в 2017 году WAO подвела итог и обновила в Международном консенсусе (ICON) текущие знания о биологии и аллергенах клещей, путях сенсибилизации и клинических последствиях «постоянного неизбежного соседства» [2].
Клещевые аллергены, их источники. Перекрестная реактивность.
Благодаря прогрессу в молекулярной аллергологии, в сложном составе домашней пыли определены, описаны и изучены разнообразные носители бытовых аллергенов: клещевые, эпидермальные человеческие (волосы, эпидермис) и животные (фрагменты перьев, шерсти, перхоти, экскременты), грибковые (споры плесневых и дрожжевых грибов), пыльцевые зерна, инсектные (частицы покрова и выделения насекомых) и другие органические элементы (волокна хлопка и шерсти мебельной обивки и т.д.). В общий каталог аллергенных молекул (эпитопов, изоформ) и источников аллергенов включены 36 аллергенов пылевых клещей, различных по биохимическому составу, молекулярной массе и гомологичным последовательностям ДНК. Многие из них клонированы, секвенированы и экспрессированы в виде рекомбинантных белков, у некоторых определена трехмерная структура макромолекулы с помощью рентгеновской кристаллографии или спектроскопии ядерного магнитного резонанса. Клещевые аллергены принято классифицировать, обозначая на латыни название рода (первые три буквы), вида (первая буква), порядковый номер выявления аллергена (арабская цифра) и происхождение: «r» — рекомбинантный, «n» — натуральный; например, Der p 1 — аллерген домашнего клеща D. pteronissinus [116]. Сегодня хорошо известны основные источники аллергенов домашней пыли — это фекальные шарики пироглифидных клещей — D. pteronyssinus, D. farinae, Euroglyphus maynei, клещей хранения Blomia tropicalis, Lepidoglyphus destructor и Tyropahgus putrescentiae и другие. Главные аллергены клещей Dermatophagoides (pteronyssinus и farinae) выделены из экскрементов (пищеварительные энзимы), секрета латеральных желез и хитиновой кутикулы (линных шкурок и разлагающихся фрагментов экзоскелета мертвых клещей) [117]. Наибольшей аллергенной активностью обладают мажорные аллергены (major allergens) — крупные, термостабильные гликопротеины с доминантными детерминантами, содержащиеся в относительно бОльшем количестве в экстракте бытовой пыли. У клещей D. pteronissinus иммунодоминантными являются: Der p 1 — основной пищеварительный фермент (эндопептидаза, цистеиновая протеаза); Der p 2 (NPC2 — белок Нимана-Пика С2 — Niemann-Picktype C2 proteins) — липидсвязывающий белок, ассоциирован с секрецией репродуктивного тракта; и Der p 23 — жесткий полисахаридный полимер из экзоскелета и хитиновой мембраны на поверхности фекальных шариков клещей, идентифицирован как гомолог перитрофин-подобных белков (есть у грибов и членистоногих). Цистеиновые протеазы являются самыми распространенными клещевыми аллергенами, причем, обладая сильным потенциалом активации T2-системы иммунитета, представляются наиболее значимыми в инициации атопического марша, а сенсибилизация к ним (Der p 1, Der f 1) свойственна детям. Кроме сказанного, интересна в 100 раз большая их активность у рода Dermatophagoides в сравнении с другими таксонами клещей. В то же время экспрессия генов протеазы тонко настроена на питательный состав естественного пищевого рациона клещей — экспериментально подтверждено изменение количества Der p 1 в зависимости от диеты особей [3]. Аллергены с распространенностью более 50% называются мажорными, а менее 10% — минорными. Сенсибилизация к мажорным аллергенам клещей в Европе, России, в некоторых регионах Азии (Тайвань) варьирует в диапазоне от 70 до 100%. Мажорными аллергенами D. farinae являются Der f 1 и Der f 2. Между мажорными аллергенами D. pteronissinus и D. farinae существует перекрестная реактивность (гомология составляет 80-88%); в популяции чаще встречается одновременная сенсибилизация к этим двум видам клещей [118]. Доказано сродство Der p 2 с аллергенами амбарных клещей — Lep d 2 (волосатый обыкновенный – Lepidoglyphus, он же Glycyphagus destructor) и Tyr p 2 (Tyroglyphus furinae — мучной). Интересно, что аллергены 2-й группы (Der p 2, Der f 2) имеют структурное сходство с ферментом лизоцимом — гидролазой, разрушающей клеточные стенки бактерий. Минорные аллергены (minor allergens) содержатся в образцах домашней пыли в меньшем количестве и часто в составе других аллергенов; они мелкие, термолабильные. Аллергены Der p 10/Der f 10 (гомология 98%) представлены высоко консервативным, термостабильным структурным фибриллярным белком с множественными изоформами (в мышечных и в немышечных клетках) — тропомиозином, являющимся перекрёстно-сенсибилизирующим паналлергеном разных представителей животного царства: человека (гомология 56%), членистоногих — ракообразных (креветки, лобстеры, кальмары, улитки, устрицы, омары, раки, крабы), моллюсков, тараканов, комаров, плодовых мушек (Drosophila melanogaster) и пылевых клещей хранения (Blomia tropicalis — Blo t 10). Чувствительность к тропомиозину в популяциях весьма варьирует: высокая в Японии (80%), низкая в Европе (10%). Острые IgE-аллергические пищевые реакции после первичного употребления улиток, креветок или инфицированной гельминтом Anisakis simplex (сельдяной червь) морской рыбы возникают у людей, первично сенсибилизированных к клещу D. pteronissinus (или возможны при проведении АСИТ экстрактом клещей), и опосредованы перекрестной чувствительностью к тропомиозинумиофибрилл. Важно заметить, что Der p 10 индуцирует синтез IgE приблизительно лишь у 10% субъектов с клещевой аллергией, при этом роль тропомиозина значительна при пищевой аллергии, но невелика при ингаляционной, а высокий уровень сенсибилизации к Der p 10/Der f 10 вероятнее всего указывать на истинную пищевую аллергию или ко-сенсибилизацию [119,120,121]. Изолированная IgE-гиперчувствительность только к минорным клещевым аллергенам встречается в среднем у 20% сенсибилизированных лиц.
Кроме сказанного, у каждого вида клещей Dermatophagoides существуют видоспецифические аллергены: Der p 20 и Der p 21 у D. pteronissinus и Der f 16, Der f 17, Der f 22 и Der f HSP70 — у D. farinae. Таким образом, D. pteronyssinus и D. farinae не являются полностью перекрестно-реактивными, то есть у них нет абсолютной гомологии всех аллергенов, причем, от 2 до 6% пациентов, чувствительных к роду Dermatophagoides чувствительны только к одному виду. Об этом особенно важно помнить при выборе лечебных аллергенов для проведения специфической иммунотерапии; потому смесь экстрактов D. pteronyssinus и D. farinae в большинстве случаев является лекарственным оптимумом [43,122-124]. К настоящему моменту изучены и другие, редко встречаемые аллергены пылевых клещей — Der p 3, 6, 9 (сериновые протеазы), 4, 5, 7; несмотря на высокую сенсибилизирующую способность — так называемые аллергены «среднего уровня», их выявление затруднено ввиду содержания в незначительных концентрациях в экстрактах домашней пыли и регистрации низких титров IgE-антител в сыворотке крови. Распределение этих клещевых аллергенов в окружающей среде в основном неизвестно, они часто не обнаруживаются в исследуемых образцах. Важно помнить, что профиль аллергенов, ответственных за сенсибилизацию, может существенно варьировать в зависимости даже от места постоянного проживания обследуемого пациента. В этой связи примечательно, что аборигены северной Австралии вовсе не вырабатывают IgE-антитела к Der р 1, 2 или 10, но активно продуцируют высокие титры антител к Der р 4 [120].
Таким образом, IgE-ответы у более половины субъектов с положительными титрами к клещам домашней пыли в основном направлены на доминантные компоненты аллергенов (Der p 1, 2 и 23), однако даже незначительный иммунный ответ на более редкие аллергены (Der p 4, 5, 7 и 21) с небольшим вкладом в уровень общего IgE, по-видимому, являются надежными маркерами формирования высокой склонности к развитию аллергического заболевания. Очень важно, что этот устойчивый паттерн формируется в детстве, а IgE- ответы у взрослых часто не имеют центрирования на Der p 1 и 2. [125,126]. Весьма интересно более частое выявление сенсибилизации к немажорным аллергенам клещей домашней пыли у пациентов с атопическим дерматитом, чем у больных с респираторными аллергическими заболеваниями [127]. С практической точки зрения очевидно, что наличие актуальных анамнестических данных является предпосылкой для расширения диагностической панели ввиду сложного спектра аллергенов акарофауны домашней пыли. Тем не менее, маркерами специфической сенсибилизации, равно как и ориентиром необходимости проведения АСИТ, являются мажорные аллергены. Однако надо иметь ввиду, что использование диагностикумов, содержащих исключительно мажорные аллергены (без минорных и специфических), способно предоставить ложноотрицательный диагностический результат, а проведение АСИТ аналогичными лечебными препаратами может стать неэффективным [128]. Именно поэтому в перспективе разработки унифицированных препаратов для специфической иммунотерапии клещевой аллергии необходимо учитывать адекватный баланс видовых аллергенов или подбирать индивидуальный спектр из выявленных при обследовании. Более того, клиницисту немаловажно помнить о возможности одновременного формирования перекрестной гиперчувствительности к паналлергену тропомиазину и\или грибковой сенсибилизации, учитывая тесное симбиотическое проживание клещей Dermatophagoides с микрогрибами (например, Aspergillus penicillioides). Кроме сказанного, принципиально не забывать — присутствие высоких концентраций плесневых грибов в питательной среде культур клещей при производстве коммерческих лечебных/диагностических препаратов может повлиять на их финальный антигенный состав [45,65,70].
Траектории сенсибилизации и вариации иммунного ответа.
Домашняя пыль может играть роль обычного ирританта, механически раздражая слизистые оболочки дыхательных путей. Однако существует достаточно доказательств развития сенсибилизации лиц с наследственной предрасположенностью при контакте со многими видами клещей пыли (в том числе, амбарными) и их аллергенами, несущими чужеродную генетическую информацию и провоцирующими защитный иммунный ответ. Проникая разнообразными путями в организм человека — через эпителий глаз, носа, бронхи, кожу или кишечник, клещевые аллергены вызывают сенсибилизацию и симптомы болезни. Тем не менее, основной путь попадания пыли в организм ингаляционный — через дыхательные пути в составе пылинок. Имея положительный заряд и диаметр от долей микрона до 0,1 мм, пылинки, как правило, витают в воздушном пространстве: более крупные — размером 200-600 мкм — в течение 20 минут оседают на пол, а мельчайшие частицы — в пределах вдыхаемого диапазона от 1,1 до 4,7 мкм — долго держатся в воздухе и, находясь в зоне дыхания человека, проникают глубоко в бронхи. Фекальные гранулы с клещевыми аллергенами в составе комочка пыли (0,2 нг в каждом), попадая на влажную поверхность слизистой дыхательных путей, быстро растворяются, создавая высокую концентрацию в месте осаждения [129]. Ко всему, не стоит забывать, что пылинки, являясь удобным транспортом для свободного перемещения клещей, несут в составе и другие активные биокомпоненты — бактерии, микрогрибы. После «сухой» уборки квартиры обычным пылесосом поднятая в воздух домашняя пыль вновь оседает на предметах мебели, при этом, уже через час численность клещей восстанавливается часто выше исходной. Между тем, интересно — санитарная обработка пыльных поверхностей обновляет общую клещевую популяцию в целом примерно через месяц [20]. Попутно заметим, что в крупном мегаполисе в 1 литре вдыхаемого воздуха содержится 0,5 миллиона пылевых частиц, соответственно ежедневная нагрузка может суммироваться до 500 миллиардов пылинок! Мукоцилиарный клиренс и компенсаторный кашель не всегда могут надежно защитить дыхательные пути от подобной агрессии, именно поэтому слизистая дыхательных путей является весьма коварным маршрутом сенсибилизации человека к клещам домашней пыли.
Не менее опасны и альтернативные пути проникновения клещевых аллергенов в организм, например, через пищеварительный тракт — с продуктами питания, зараженными клещами и его отходами, провоцируя острые аллергические реакции в виде желудочно-кишечных расстройств и даже анафилактический шок. Важно понимать, что тепловая обработка пищи практически не устраняет клещевые аллергены. Высказывается мнение, что именно оральный путь может быть характерным для ранней сенсибилизации маленьких детей ввиду потенциально значительной суммарной дозы клещевых «продуктов», попадающих через рот на руках и игрушках — проглатывается более 7,73 и 6,61 мг Der p ежедневно (соответственно) [130]. Клещевая сенсибилизация возможна через кожу, особенно при уже нарушенной воспалением защитной функции кожи и у пациентов с мутациями гена филаггрина [131]. Благодаря прямой протеолитической активности (Der p 1) и способности связываться с липидами (Der p 2) клещевые аллергены вместе с дополнительными пылевыми адъювантами (эндотоксин, бета-глюкан) проникают через покровные барьеры, расщепляя плотные эпителиальные соединения, что облегчает взаимодействие аллергена с иммунной системой с включением врожденных механизмов и синтезом IgE [9].
Акарологические наблюдения определили «безопасный» уровень клещевой зараженности помещения — концентрация, не превышающая 100 экз/г пыли (или 2 мкг/г клещевого аллергена), не оказывает существенного влияния на здоровье человека. Однако возрастание числа особей до 500 в 1 грамме пылевой массы может вызвать у сенсибилизированных людей появление клинических признаков болезни, а при уровне более 1000 экз/г симптомы могут беспокоить практически здоровых людей [12]. Имеются экспериментальные данные, свидетельствующие о нелинейном («доза-эффект») повышении чувствительности к клещевому аллергену, представляющем колоколообразную кривую с защитным эффектом пиковых воздействий (3,5-23,4 мкг/г пыли). Это значит, что риски сенсибилизации и астмы возрастают при контакте с очень низкими уровнями аллергенов и ослабевают при экспозиции высоких доз [132]. Становится очевидным — меры, которые уменьшают, а не устраняют аллергенное воздействие, могут провоцировать неуклонное повышение уровня сенсибилизации. Открывшиеся обстоятельства обоснованно выделяют в группу повышенного риска детей из семей атопиков, в которых обычно рекомендуется поддерживать низкоаллергенную среду. Вместе с тем, протективный эффект экстремальной (высокодозной) экспозиции домашней пыли с индукцией противоположного T1-контрответа по всей видимости сказывается за счет совокупного стимулирующего влияния всех стресс-факторов, одновременно повышающихся в пылевом миксе: клещевых аллергенов, бактериальных эндотоксинов и грибковых бета-глюканов, играющих роль сильных неаллергенных иммунных модификаторов. Вот почему «стерильность микросреды» в окружении ребенка в раннем возрасте приводит к упущенной возможности своевременного и оперативного развития иммунной толерантности, в частности, к клещевым аллергенам домашней пыли.
Важно обратить внимание на отсутствие облигатной положительной корреляции между концентрацией аллергена в среде обитания и уровнем IgE-сенсибилизации. В этой связи уместно заметить, что индивидуальная суммарная нагрузка антигенами клещей, достаточная для стимуляции сенсибилизации, может быть «собрана» при контакте с пылью в процессе перемещения по разным помещениям внутри и вне дома (детский сад, школа, дом родственников и друзей, транспорт, библиотека…). Однако, как показывают специальные исследования, высокая зараженность жилища клещами способна сформировать повышение чувствительности уже в младенческом возрасте и даже внутриутробно — при воздействии клещевых аллергенов на организм матери в период беременности (особенно после 22 недели гестации), демонстрируя высокие титры специфических IgA, IgM и IgG к аэроаллергенам Der p 1 и Blo t 5 уже в образцах пуповинной крови младенца и молозиве [9,133]. На большой когорте пациентов доказана высокая корреляция между ранней (первые 2-3 месяца жизни) экспозицией аллергенов клещей домашней пыли (более 10 мг/г) и трехкратным увеличением риска развития атопических болезней по мере взросления при отягощенной наследственности. Более того, возраст первых проявлений аллергии обратно пропорционален уровню экспозиции аллергена на первом году жизни, особенно для детей с атопией [8,12,131,132,134]. Резюмируя, эпидемиологические исследования наглядно подтверждают концепцию ассоциации ранних агрессивных жизненных воздействий с формированием неблагоприятных последствий в старшем возрасте. Иначе говоря — истоки здоровья последовательно закладываются здоровьем родителей, пренатальной жизнью, способом рождения и ранним постнатальным бытом. Тем не менее, скорость сенсибилизации к ингаляционным аллергенам домашней пыли у пациентов весьма индивидуальна и значительно ниже в сравнении с сенсибилизацией к пыльце растений [121]. В дополнение к выше сказанному, отметим отсутствие взаимосвязи между уровнем сенсибилизации и нозологической формой заболевания — аллергический ринит, или риноконъюнктивит, или бронхиальная астма.
Предполагается, что любой вид клещей, с которым находится в контакте генетически предрасположенный к аллергии человек, может вызывать сенсибилизацию [2]. Несмотря на широкий диапазон клещевых белков, генерирующих продукцию антител, и разнообразие уникальных свойств клещевых аллергенов, только у трех из них — Der р 1, Der р 2 и Der р 23 доказана высокопроизводительная стимуляция синтеза IgE у большинства пациентов. Аллергены Der р 4, 5, 7 и 21 вызывают образование IgE-антител у 30–50% субъектов с клещевой аллергией, индуцируя заболевание за счет повышения суммарного титра антител [120,132]. Молекулы главных клещевых аллергенов стимулируют как врожденные, так и адаптивные пути аллергических реакций, демонстрируя различную иммунологическую активность — протеолитическую, гомологию с липополисахарид-связывающим компонентом Toll-подобного рецептора-4, сходство с другими тропомиозинами беспозвоночных, хитин-расщепляющую и хитин-связывающую [60].
Заболевания атопического марша (астма, ринит, экзема), стартующие в раннем детстве, являются болезнями с наследственной предрасположенностью (мультифакторными), реализующимися под детерминирующим, пороговым влиянием факторов окружающей внешней среды, и опосредуются IgE-ассоциированными и не-IgE-ассоциированными механизмами.
При пылевой аллергии у 75-90% больных развиваются IgE-обусловленные немедленные реакции гиперчувствительности с образованием и накоплением специфических IgE-антител, связывание которых с Fс-рецептором на поверхности мастоцитов, приводит к дегрануляции и выбросу депонированных медиаторов аллергического воспаления I порядка с последующим синтезом de novo медиаторов аллергического воспаления II порядка: липидных (метаболических компонентов арахидоновой кислоты) и высокомолекулярных белковых. Возможно развитие цитотоксических (II типа) и иммунокомплексных (III типа) реакций гиперчувствительности. Иммунные Т-зависимые ответы замедленного типа наблюдаются редко (3%), как правило, в случаях контакта с пылью, содержащей макрофаг-активирующие бактериальные компоненты или гаптены, обладающие цитолитическим действием. Аутоиммунные реакции при клещевой моносенсибилизации встречаются крайне редко. Кроме прочего, описаны неспецифические псевдоаллергические реакции на не обладающие аллергенными свойствами водорастворимые и термостабильные гистаминолибераторы, содержащиеся в бытовой пыли. У генетически восприимчивых людей, имеющих в геноме так называемые гены «атопии» (например, в локусах хромосомы 5 — 5q22-q35), первичные иммунные ответы на аллергены вырабатываются исключительно через адаптивные пути иммунитета и основаны преимущественно на специфических IgE и цитокинах Т2-типа — IL-4, IL-5 и IL-13. В легочной ткани цистеиновые протеазы Der p 1, Der p 2 разрушают плотные соединения в сосудистом эпителии, нарушают межклеточные взаимодействия, увеличивают околоклеточную проницаемость и инициируют клеточный апоптоз, позволяя проникать аллергенам в кровь и стимулировать IgE-иммунный ответ. Der p 1 также расщепляет контролирующий синтез IgE низкоаффинный IgE-рецептор (CD23) на B-клетках, что приводит к высвобождению провоспалительных цитокинов и активных медиаторов из базофилов и тучных клеток, вызывая сокращение гладких мышц и астматические симптомы. Кроме того, аллергены клещей домашней пыли могут нарушать координацию иммунного ответа, способствуя модуляции T2 пути — активируют продукцию провоспалительных цитокинов (TSLP, IL-33, IL-25) через семейство сигнальных паттерн-распознающих рецепторов (PRRs), разрушают межклеточные связи через протеаз-активированные рецепторы (PARs), генерируют лейкоцитарную инфильтрацию. Поскольку клещевые аллергены способны модулировать иммунный ответ посредством различных механизмов, сенсибилизация запускается при контакте даже с малыми количествами аллергена. Результатом сложного иммунопатологического каскада является развитие или обострение аллергических заболеваний и атопических реакций [1,125,126,135,136].
Информация об авторе:
Для корреспонденции: Барденикова Светлана Ивановна — кандидат медицинских наук, доцент кафедры педиатрии Московского государственного медико-стоматологического университета им. А.И. Евдокимова, 8-499-268-84-46, тел.: 8-916-966-73-65, е-mail: s_bard@bk.ru. https://orcid.org/0000-0002-3428-0843/
Конфликт интересов отсутствует.
About the author:
For correspondence: Bardenikova Svetlana Ivanovna – Ph.D. of Medical Sciences, Docent, Associate Professor, Department of Pediatrics, «A. I. Evdokimov Moscow State University of medicine and dentistry», 8-499-268-84-46, tel.: 8-916-966-73-65, e-mail: s_bard@bk.ru.
There is no conflict of interest.
Информация с rmj.ru
Загрузка...
