Велибекова И.М.
Магистрант, Волгоградский государственный университет
ЯЗЫК ПРАВА КАК СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН (НА МАТЕРИАЛЕ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА ПРАВА)
Аннотация
Настоящая статья посвящена анализу факторов формирования юридической терминологии немецкого языка права: социально-экономических и идеологических факторов. Описываются предпосылки возникновения выделения частных отраслей права.
Ключевые слова: юридический термин, терминология, фактор формирования, правовая система.
Velibekova I.M.
Master´s student, Volgograd State University
LEGAL LANGUAGE AS A SOCIAL AND CULTURAL PHENOMENON (THE CASE OF GERMAN)
Abstract
The present article is devoted to the analysis of formation factors of a legal language of: social and economic and ideological factors. Prerequisites of emergence of allocation of private branches of the right are described.
Keywords: legal term, terminology, formation factor, legal system.
Язык права (Rechtssprache) или специальный юридический язык (juristische Fachsprache) является предметом всестороннего изучения лингвистов и правоведов. В русском языке его исследованием занимались и занимаются Н. Д. Голев, А. С. Пиголкин, А. А.Ушаков, С. П. Хижняк, Н. Г. Михайловская и др., немецкий язык права исследуют У. Даум, Х. Флук, В. Отто, А. Подлех и др. В социокультурном аспекте язык права рассматривают: Б.А. Ольховиков, С.В. Гринев, Р.А. Будагов, Х. Бруннер, У. Айзенхардт, Я. Гримм, Е. Вюстер, Л. Хоффманн, Д. Хартманн и др.
Как феномен профессиональной коммуникации и правовой системы язык права обладает социальной значимостью и концентрирует опыт взаимодействия членов общества в различных областях деятельности человека.
Структура и функции конкретного языка, a, следовательно, и его специализация, в значительной степени обусловлены историческим развитием данного языка. Поэтому синхронный анализ правовых текстов должен опираться на историю языка права, которая и является основой немецкой терминологии права.
Наиболее существенными социокультурными факторами для формирования юридической терминологии по нашему мнению следует считать социально-экономический и идеологический факторы, воздействие которых отмечается на всем протяжении развития немецкого права, а, следовательно, и развития немецкой юридической терминологии. Под их влиянием не только формировались юридические термины, но и осуществлялось выделение и оформление частных отраслей права.
Несмотря на взаимозависимость языка и права, фазы их развития не совпадают с периодизацией истории немецкого языка в целом. Говоря о ступенях развития языка права в Германии, необходимо учитывать его отношение к латинскому языку. Как отмечает Б. Экардт (Eckardt), «немецкий язык права в его настоящем виде выкристаллизовался в результате взаимодействия с латинским языком» [4]. В свете сказанного представляется интересным подробнее остановиться на некоторых моментах становления немецкого языка права.
До V в. правовые предписания на территории Германии передавались устно. Устная традиция передачи права предполагала употребление специфических языковых средств для придания правовым текстам обязательного характера и оформления их специального содержания: с одной стороны, рифма, пословицы, устойчивые и парные словосочетания оформляли текст, а с другой, производили религиозно-магическое действие, призванное подчеркнуть обязательный характер правовых положений.
Первым толчком к письменной фиксации законов послужила римская культура, из нее же была заимствована правовая терминология. К тому времени письменная правовая традиция римлян уже привела к возникновению специального языка права, что, вероятно, побудило германцев записывать свои законы на латинском языке. Важнейшими письменными правовыми источниками Германии с V по IX вв. являются сборники правовых норм, например, Leges Barbarorum, Lex Salica и др.
Со 2-й половины XIII в. городское право кодифицируется на немецком языке. Многочисленные правовые сборники данного периода были представлены в виде частных записей законов преимущественно земского и феодального характера. Количество правовых источников, изданных на немецком языке, стало стремительно расти с появлением Саксонского Зерцала (Sachsenspiegel), правового сборника, составленного (1220-1235 гг.) Эйке фон Репковом, и изданного на нижненемецком языке.
«Терминология права эпохи средневековья отличалась образностью, употреблением пословиц и парных словосочетаний, наличием элемента юмора. Ее характеризовало использование названий частей тела для обозначения отношений родства [4]. Например, родители – Busen (грудь), наследники – Schoss (чрево), наследники первой очереди – Knie (колено), наследники второй очереди – Fussgelenk (голеностопный сустав). Словом Schwert (меч) обозначали родственников мужа, а словом Spindel (веретено) родственников жены.
С.П. Хижняк отмечает «периодичность действия некоторых факторов в развитии юридической терминологии» [1]. Так, в XVI в. в праве нашли отражения поверия и суеверия людей. Для уголовного судопроизводства того времени были характерны процессы против ведьм, в их основе лежали преступления, связанные с волшебством, чародейством. В связи с этим появились термины Hexenprozess, Ketzerverfolgung, Folter и новый подвид термина Todesstrafe–Feuertod (смертная казнь путем сожжения).
В начале XIX во многих немецких государствах начались преобразования, создавшие условия для социальных изменений. Особенно заметны эти изменения в Пруссии. Среди преобразований следует назвать прусскую коммунальную реформу, целью которой были реформы городского устройства и переустройство общин и округов. В результате были созданы самостоятельные общины с местным самоуправлением (Selbstverwaltung).
Образование в 1867 г. Северо-Германского Союза и возникновение второго немецкого Рейха в 1871 г. усилили стремление к унификации права и привели к кодификации уголовного и процессуального права. Главным вопросом было создание конституции. Прообразом ряда немецких конституций послужила конституция Людовика XVIII (“Charte constituonelle”) 1814 г. Конституция Sachsen-Weimar (1816) и Sachsen-Hildburghausen (1818) содержали гражданские права и свободы (Freiheitsrechte) и свободу прессы (Pressefreiheit). Среди управленческих учреждений появился государственный совет (Staatsrat), а в Баварии в 1808 г. был создан тайный совет (Geheimer Rat). В период промышленной революции XIX в. появились новые правовые организационные формы предприятий. Так появились товарищества (Personengesellschaft) и общества (Kapitalgesellschaft), кроме того, требовались новые правовые формы для получения кредита (Kreditversicherung).
Идеологический фактор также обусловливал на протяжении всей истории развития юридической терминологии системные отношения в различных группах терминов и отраслях права. После поражения Веймарской республики в Германии новым важным источником права стала воля фюрера (Führerwille), появился закон о защите немецкой крови и немецкой чести (Gesetz zum Schutz des deutschen Blutes und der deutschen Ehre). Произошло ужесточение уголовного права, расширилось понятие государственная измена (Hochverrat).
После второй мировой войны, когда в Нюрнберге начался процесс против военных преступников, значительно расширилось понятие Militärstraftat (военное преступление). В это микрополе входили термины: Tötung oder Misshandlung von Kriegsgefangenen – убийство или злодеяния над военнопленными, Hinrichtung von Geiseln — убийство заложников, Misshandlung der Zivilbevölkerung – жестокое обращение с гражданским населением.
Особенно наглядно проявление идеологического фактора при формировании юридической терминологии во время существования двух немецких государств ФРГ и ГДР. В конституции ГДР 1968 г. была закреплена политическая ведущая роль СЕПГ (politisches Führungsmonopol der SED), была принята концепция развитого социалистического общества (entwickelte sozialistische Gesellschaft), а в ФРГ – концепция правового, социального государства (Rechtsstaat und Sozialstaat). Поскольку ведущая роль в ГДР принадлежала одной партии, понятие партийности породило множество терминов: Parteitagbeschlusse, Parteidisziplin, Parteiapparat, führende Rolle der Partei, partei–staatliches Leistungsinstrument.
С объединением Германии в 1990 г. снова встал вопрос об унифицировании права, поскольку правовой порядок двух государств был несопоставим. Начался процесс приватизации и реорганизации народных предприятий. Комбинаты, народные предприятия (Volkseigene Betriebe) были преобразованы в общества (Aktiengesellschaften). В данный период в связи с упразднением социалистического общества, исчезла номенклатура должностных лиц, государственной власти и многие другие понятия из всех областей права. Например: Volkskammer, Staatsrat, Oberste Staatsanwaltscha.fi, Selbstverpflichtung, Produktionsgenossenschaft, Strafienvertrauensmann, Volkspolizei, Wohnungskommission.
Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что немецкий язык права имеет богатую историю, уходящую корнями в далекое прошлое. Предпосылками становления права в Германии и соответственно языка права послужили послужили многочисленные исторические события, давшие соответствующий вектор направленности.
Литература
- Хижняк С.П. Юридическая терминология: формирование и состав. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1997. – 136 с.
- Шамне Н.Л. Межкультурная и транскультурная коммуникация: к определению понятий // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2: Языкознание.- 2003. – №3. – С. 73-80.
- Brunner H. Deutsche Rechtsgeschichte. — Leipzig: Verlag von Duncker & Humblot, 1887.Bd.l. S. 412.
- Eckardt B. Fachsprache als Kommunikationsbarriere: Verständigungsprobleme zwischen Juristen und Laien. – Wiesbaden: DUV, Dt. Univ. – Verl., 2000. – S. 114-116.
References
- Hizhnjak S.P. Juridicheskaja terminologija: formirovanie i sostav. Saratov: Izd-vo Sarat. un-ta, 1997. – 136 s.
- Shamne N.L. Mezhkul’turnaja i transkul’turnaja kommunikacija: k opredeleniju ponjatij // Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Serija 2: Jazykoznanie.- 2003. – №3. – S. 73-80.
- Brunner H. Deutsche Rechtsgeschichte. — Leipzig: Verlag von Duncker & Humblot, 1887.Bd.l. S. 412.
- Eckardt B. Fachsprache als Kommunikationsbarriere: Verständigungsprobleme zwischen Juristen und Laien. – Wiesbaden: DUV, Dt. Univ. – Verl., 2000. – S. 114-116.