ЦИФРОВАЯ КУЛЬТУРА МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ И ИМПРЕССИНГ КАК ЕЕ ЭЛЕМЕНТ | Опубликовать статью ВАК, elibrary (НЭБ)

ЦИФРОВАЯ КУЛЬТУРА МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ
И ИМПРЕССИНГ КАК ЕЕ ЭЛЕМЕНТ

Научная статья

Викторова Е.В.*

ORCID: 0000-0002-3169-1444,

Пензенский государственный университет, Пенза, Россия

* Корреспондирующий автор (vikele[at]mail.ru)

Аннотация

Статья посвящена особенностям «цифрового» функционирования импрессинга – одного из инструментов воздействия социокультурной среды и ее эмоционально-ценностной культуры на личность. Согласно принципам социокультурного подхода, импрессинг рассматривается в сложном сплетении социальной, культурной и психологической детерминированности. Предметом исследования избраны предикторы ситуаций эмоциональной уязвимости личности, предопределяющие характер воздействий на личность, способных возыметь импрессинговый эффект. Статья содержит эмпирические данные, призванные расширить теоретическое представление о специфике возникающих в цифровом взаимодействии ситуаций эмоциональной уязвимости как детерминанты социокультурного феномена импрессинга.

Ключевые слова: цифровизация, социокультурное окружение, импрессинг, эмоциональная уязвимость, ценностные ориентиры.

THE DIGITAL CULTURE OF INTERPERSONAL INTERACTIONS AND IMPRESSING AS ITS ELEMENT

Research article

Viktorova E.V.*

ORCID: 0000-0002-3169-1444,

Penza State University, Penza, Russia

* Corresponding author (vikele[at]mail.ru)

Abstract

 The article covers the characterising features of the “digital” functioning of impressing, which is a tool of sociocultural environment and its values influencing an individual. Due to the principles of the sociocultural approach, impressing is considered in a complex tangle of social, cultural and psychological determinacy. The subject of the research is the predictors of emotional vulnerability situations of an individual, which determine the nature of influences on the individual that can have an impressing effect. The article contains empirical evidence designed to expand the theoretical model of the specifics of emotional vulnerability situations occurring during the digital interaction as the determiner of the sociocultural impressing phenomenon.

Keywords: digitization, sociocultural environment, impressing, emotional vulnerability, value orientation.

Введение

Импрессинг, как один из инструментов воздействия социокультурного окружения на личность, выполняет важнейшую функцию – с его помощью культура «предъявляет» определенные требования к человеку», формирует в нем определенные свойства и качества [1]. Цифровые средства вносят свои коррективы в межличностные взаимодействия, что непосредственно влияет на функционирование импрессинга в условиях цифровизации.

Предмет и методы исследования

В.П. Эфроимсон, рассматривавший импрессинг (впечатление) как более свойственный людям аналог происходящего у животных импринтинга (запечатление), отразил его механизм в следующей схеме: «наследственная программа – сензитивные периоды – предопределение пути развития – формирование качества» [2, С. 9]. При этом такое звено схемы, как «предопределение пути развития», ученый связывал с характеристиками социокультурной среды формирования личности, которыми может быть детерминировано непосредственное воздействие. В благоприятных условиях среды задатки личности (звено схемы «наследственная программа»), активированные импрессингом, могут развиться в способности к той или иной деятельности, вектор которой – позитивный или негативный – также «предопределен» средой развития [2]. Поскольку решающим может оказаться любое воздействие среды, постольку импрессинг становится неким индикатором бытующей в ней эмоционально-ценностной культуры [2].

Эмоциональность характерна для первичной социализации в целом, что подчеркивается П. Бергером и Т. Лукманом: «…Первичная социализация представляет собой нечто гораздо большее, чем просто когнитивное обучение. Обстоятельства, в которых она происходит, сопряжены с большой эмоциональной нагрузкой» [3, С. 214]. Последствия сильных впечатлений, полученных личностью в сензитивный период, весьма значимы, с социокультурной точки зрения. Впечатление, по мнению Д. Майнарди, способно из образа вырастать до символа [4]. Представляя собой механизм информационного воздействия социокультурной среды на личность, импрессинг, как отмечает В.П. Эфроимсон, способен предопределять «эмоциональную сущность индивида, его ценностные критерии, причем строго стадийно и нередко необратимо» [2, С. 8].

Данные исследований импринтинга как одной из форм научения у человека (С. Гроф, Т. Лири, Р. Симон и др.) позволяют говорить о том, что подобное «предопределение» во многом зависит от возникающих в критические периоды онтогенеза – в детстве, отрочестве, юности – ситуаций эмоциональной уязвимости личности [5], [6], [7]. Если в ситуацию эмоциональной уязвимости личность попадает в условиях благоприятной эмоциональной культуры, то полученные значимые впечатления устремляют человека к просоциальному поведению и деятельности. Если же эмоциональный фон отрицательный, то это становится базой для формирования деструктивных, а- и антисоциальных устремлений (Р. Дилтс, Т. Лири, В.П. Эфроимсон). Отсюда наш научный интерес к особенностям возникающих в межличностном взаимодействии ситуаций эмоциональной уязвимости (напряженности) личности как предикторам импрессинга, т.е. параметрам, позволяющим прогнозировать его возможное возникновение [8].

В основе изучения ситуаций эмоциональной уязвимости личности, «предопределяющих» действие импрессинга как инструмента социокультурного воздействия на личность, лежит принцип рассмотрения психики человека как природно-культурного явления. Этот принцип является отправной точкой изучения импрессинга, с позиций социокультурного подхода [9]. Согласно ему, импрессинг, природа которого, прежде всего психофизиологическая, невозможно изучать, «отвлекаясь от культурного контекста» [10, С. 294]. Более того, импрессинг, как явление, заключающее в себе то природное (наследственная база импрессинга), что развивается социально (факторы функционирования импрессинга) и становится культурным (последствия импрессинга), может быть охарактеризован, выражаясь словами М.С. Кагана, как «плод преобразования натуры культурой» [11, С. 162]. Социокультурный подход, таким образом, позволяет анализировать биосоциокультурный феномен импрессинга в сложном сплетении его социокультурной и социально-психологической детерминированности, дает возможность акцентировать внимание на аксиологическом значении импрессинга в культуре межличностных взаимодействий как составляющей культуры в целом, в том числе в условиях цифровизации.

Статья содержит данные исследования, призванного эмпирическим путем расширить теоретическое представление о специфике возникающих в цифровом взаимодействии ситуаций эмоциональной уязвимости как детерминанты социокультурного феномена импрессинга. Значимыми фигурами такового взаимодействия, т.е. есть теми, кто способен стать причастным к возникновению импрессинга в подростково-юношеском возрасте, являются родители, друзья, учителя. Именно на выявление специфики общения с ними посредством цифровых средств было направлено эмпирическое исследование. В нем приняли участие респонденты в возрасте 13-19 лет, представленные тремя возрастными группами: 13-14, 15-16 и 17-19 лет. 516 респондентов опрошены методом анкетирования, 496 из них прошли тестирование (авторский тест) и часть из них приняли участие в четырех фокус-группах по 10-12 человек.

Основные результаты

Проведенное исследование позволяет говорить о том, что взаимодействие пользователей подростково-юношеского возраста с лицами ближайшего социального окружения с помощью цифровых средств имеет определенную специфику, которая наиболее ярко проявляет себя в общении с родителями и учителями.

Безусловно, подавляющее число респондентов отмечали комфортность цифрового взаимодействия, под которой подразумевали возможность общения на расстоянии, особенно в случае невозможности общения реального. Однако важно было выявить эмоциональную напряженность в двух форматах взаимодействия: реальном («живом») и цифровом. При этом в качестве прогностических параметров, указывающих на возможность возникновения импрессинга можно рассматривать реакции, отношение респондентов к потенциальным или уже возникшим ситуациям эмоциональной уязвимости и причастным к ним лицам.

Согласно данным анкетирования, для 12,9% ребят более эмоционально насыщенным по-прежнему остается живое общение с родителями. 37,1% ребят считают, что общение может складываться по-разному, но все-таки «живое» общение бывает более волнующим, чем «цифровое». Полученные данные могут свидетельствовать о том, что ценность реального общения для подростков и юношей не утеряна и цифровизация общения не представляет угрозы общению «живому». Это подтверждается сравнительным анализом отношения подростков и юношей к цифровому общению с близкими людьми и людьми знакомыми лишь в виртуальном мире. К мнению о более эмоционально насыщенном цифровом общении с последними склоняются 21,8% респондентов (для сравнения: процент ребят склонных так думать о цифровом общении с родителями – 29, с друзьями – 25, с учителями – 30). Этот процентный показатель является самым низким во всех возрастных группах, охваченных исследованием.

Однако довольно высок процент респондентов, считающих цифровое общение с родителями не только более волнующим, чем реальное, но и эмоционально более напряженным. 16,9% опрошенных уверены в этом и еще 29% высказались не столь категорично, однако также склонны считать, что цифровое общение с родителями вызывает больше волнений, чем реальное. При этом категоричных ответов больше среди респондентов 13-14 лет и меньше всего среди респондентов 17-19 лет.

Материалы фокус-группы позволяют перечислить основные свойства цифрового общения, которые могут быть рассмотрены в качестве предикторов возникновения импрессинга. По нашему мнению, они могут быть дифференцированы на средовые и личностные.

К средовым предикторам относятся параметры воздействий, находящиеся вне личности [12], [13]. Их можно назвать собственно социокультурными, поскольку они демонстрируют специфику функционирования культуры в целом, в том числе в условиях всепроникающей цифровизации. Средовые, или социокультурные, предикторы характеризуют также и особенности конкретной субкультуры, в рамках которой возникает межличностное взаимодействие (например, семейной, молодежной, учебной), и социальные, культурные черты их субъектов [14], [15], [16]. Личностными предикторами выступают свойства и состояния личности [8], способствующие или препятствующие воздействию, оказываемому социокультурным окружением на личность. Такие свойства и состояния, согласно научному подходу, в рамках которого осуществлено наше исследование, в свою очередь могут и должны рассматриваться в культурном контексте.

Отметим, что выявленные прогностические параметры применимы к цифровому общению с любыми представителями ближайшего социокультурного окружения личности, но наиболее ярко (как положительные, так и отрицательные) они проявляются именно в межличностном взаимодействии подростков с родителями. Это вполне соответствует возникающей у подростков напряженности во взаимодействии со значимыми взрослыми.

К средовым предикторам возникновения импрессинга в цифровом взаимодействии подростков и юношей с родителями можно отнести следующие:

– возможность постоянного контроля. Гаджеты обеспечивают родителям контроль за детьми в любое время, и это добавляет напряжения в отношения, лишает самостоятельности и свободы действий. Особую напряженность вызывает видеосвязь, при которой родители могут попросить/потребовать продемонстрировать местонахождение и окружение подростка. Процитируем одно из высказываний по этому поводу: «Родители названивают, это, конечно, вызывает раздражение и агрессию»;

– эффект отложенного переживания. В негативном варианте он состоит в том, что родитель предупреждает, к примеру, по телефону или в социальной сети ребенка о предстоящем неприятном разговоре, который состоится дома, и это создает условия для нарастающей тревоги. «…Мама спокойным серьезным голосом произносит «Дома поговорим», я немножко успокаиваюсь, а потом домой прихожу и начинается крик». Однако ребенка дома может ждать и что-то приятное, о чем его заранее предупредили, и в таком случае эффект становится положительным;

– технические барьеры/помехи как источник эмоциональной напряженности: недосказанность и неверное понимание сообщений провоцирует ситуации эмоциональной уязвимости, при которых наиболее восприимчивые личности «накручивают» себя;

– отсутствие или недостаточность обратной эмоциональной связи, которая имеет тот же эффект, что и в предыдущем случае, но она во многом преодолевается с помощью видеозвонков;

– несоответствие цифрового общения, даже посредством видеосвязи, реальному общению, что приводит к разочарованию.

Личностными предикторами возникновения импрессинга в цифровом взаимодействии подростков и юношей с родителями можно считать следующие:

– желание контролировать разговор, избегая эмоциональной напряженности («Если поднимаемая тема мне не нравится, я просто трубку бросаю, и это, конечно, вызывает негативную реакцию со стороны родителей, но за то я могу контролировать разговор»). При этом избегание разговора рассматривается как благо, если речь идет о себе, но позиционируется как несправедливость, если речь идет о другом («Если человек не отвечает на сообщение, значит, не уделяет тебе должного внимания… и я начинаю думать, что не нужен человеку, что не интересен ему… Это раздражает и обижает»);

– желание получить эмоциональную поддержку мгновенно: «Я могу позвонить и похвастаться родителям своими достижениями, прекрасно зная, что… в этот момент родители будут очень радоваться за меня… У меня поднимется настроение…»; «…Как бывает приятно… получить милое сообщение в неожиданный момент. Конечно радость!»;

– зависимость от мгновенной связи и тревожность от невозможности ее установить здесь и сейчас. Такое переживают не только родители, но и дети: это те случаи, когда родитель не отвечает на звонок долгое более или менее продолжительное время.

Таким образом, цифровые средства связи лишь подчеркивают сильные и слабые стороны семейной субкультуры: там, где эмоциональный климат изначально благополучный, гаджеты не вызывают дополнительного напряжения, а становятся еще одним средством поддержки и даже источником радости. Там же, где существуют сложности в детско-родительских взаимоотношениях, цифровое общение не только становится их индикатором, но создает дополнительные ситуации эмоционального напряжения.

Общение с друзьями рассматривается более волнующим в непосредственном формате, нежели в цифровом: в этом абсолютно уверены 12,1%, склоняются к этому мнению 26,6%. Эмоционально более напряженным общение с друзьями с помощью цифровых средств считают 10,5%, склоняются к такому мнению 25%. Интересны в данном случае возрастные особенности предпочтений. Респонденты юношеского возраста не видят особых различий между цифровым и «живым» общением с друзьями. Подростки же более склонны считать цифровое общение с друзьями потенциально более напряженным: если от всего числа 13-14-летних подростков так считают 20%, то среди 15-16-летних их 30%.

Отметим, что в общении с друзьями существует некая «цифровая» особенность, которая выступает дополнением к уже перечисленным личностным предиктором импрессинга: на приятные темы друзья предпочитают общаться лично при встрече, о неприятном же предпочитают сообщать с помощью цифровых средств, стараясь избегать эмоционально напряженных ситуаций. Однако заметим, что такой способ отложить «неприятную» эмоцию нередко лишь усугубляет эмоциональную напряженность: «На душе что-то нагнетающее появляется, что дело какое-то не закончено и его нужно срочно закончить. Нагнетаешь, нагнетаешь, накручиваешь себя»). Возрастание шансов любой ситуации стать импрессинговой в цифровом мире связано с тем, что пользователями подростково-юношеского возраста могут быть на связи круглосуточно, сообщения по разным каналам могут поступать в режиме нон-стоп – и мало значимые, и очень значимые, и приятные, и неприятные.

Плюс цифрового общения в данном случае усматривается респондентами в возможности дифференцировать общение с друзьями: с кем-то легче и приятнее общаться «вживую», с кем-то в зависимости от ситуации, а кому-то время уделяется только в цифровом формате. Этот аспект культуры цифровых взаимодействий уже известен нам по результатам исследований С.В. Докуки, J.M. De Groot, D. Anderson-Butcher и др. [17], [18], [19]. Кроме этого, удалось выяснить, что есть категории «друзей» в сети, с которыми общение во время встречи не складывается: «Вот мы хорошо общались, мы переписывались… а когда встретились… два часа молчали, я не знаю, с чем это связано… но очень неприятно». Это также являет собой личностный предиктор возникновения значимого впечатления.

Особую культуру порождают цифровые взаимодействия с педагогами. Подавляющее большинство опрошенных взаимодействовать с учителями предпочитают в реальном времени и в учебно-воспитательном процессе. Цифровое же общение с учителями, по меткому высказыванию одного из участников фокус-группы, можно выразить фразой «нет общения – нет проблем». Более напряженным «живое» общение с учителями считают 15,3% опрошенных, склоняются к этому мнению 26,6%. Эмоционально некомфортным цифровое общение с учителями считают 4,8% ребят, склоняются к этому мнению 30%. При этом спокойнее всего к цифровому общению с учителями относятся ребята 13-14 лет: 25% из них допускают напряженность во время такого общения и лишь 5% относятся к нему категорически. Затем тенденция к негативному отношению к цифровому общению с учителями нарастает. От всего числа 15-16-летних негативно к нему относятся всего 4%, однако склоняются к этому мнению уже 28%. И, наконец, от всего числа 17-19-летних обучающихся негативно к цифровому общению с учителем относятся 7,1% и склоняются к этому 64,3% – ими такое общение воспринимается как эмоционально некомфортное, вызывающее лишнее напряжение.

Состояния недосказанности, неопределенности, недоумения – это те личностные предикторы негативных впечатлений, которые можно констатировать в данном случае. Серьезным источником напряжения с учителем выступает слияние формальной и неформальной граней общения, смешение социально-ролевых аспектов с личностными [20]. По признанию респондентов, в общении с учителем зачастую на первый план выходят эмоции, которые обучающиеся пытаются «прочитать между строк» и это мешает получению собственно учебной информации. «Приходится соблюдать стиль, орфографию – простым языком преподавателю не напишешь – это не очень удобно», «По десять раз удаляешь одно и то же сообщение, перечитываешь его постоянно», «В жизни мы можем сказать много лишнего, а в сети взвешиваем каждое слово».

Имеют место в цифровом общении с учителями и дополнительные средовые параметры негативного импрессинга. Респондентами особо оговорены ситуации, при которых учитель использует цифровые средства с воспитательно-назидательной целью: участники фокус-групп отметили, что вызывает массу негативных эмоций «отчитывание» их за какие-либо проступки, например, в социальной сети.

Заключение

Особенности социализации цифрового поколения, во всех ее аспектах и проявлениях, требуют к себе пристального научного внимания [21]. Одним из таких аспектов, вызвавших наш научный интерес, является функционирование импрессинга в условиях цифровых межличностных взаимодействий. Выпадая на раннее детство, отрочество и юность, импрессинг относится к тем феноменам, который подчеркивает значимость межличностных взаимодействий в семье и в образовательных учреждениях. Это делает результаты нашего исследования полезными не только с научной точки зрения, но и с практической – особенности возникновения импрессинговых ситуаций могут и должны быть учтены педагогами и психологами в своем общении с обучающимися и их родителями.

Как показало исследование, цифровое межличностное взаимодействие, как и реальное, не только обладает импрессинговым потенциалом, но и способно порождать ситуации эмоциональной уязвимости, не свойственные взаимодействию реальному. На возможность возникновения ситуаций, которые по своему социокультурному значению приближаются к импрессинговым, можно судить по ряду средовых и личностных предикторов.

Финансирование Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-29-14014.	Funding The research was carried out with the financial support of the RFBR in the framework of research project No. 19-29-14014.
Конфликт интересов Не указан.	Conflict of Interest None declared.