РАДИКАЛЬНЫЙ ИСЛАМ И КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ: ИСТОКИ ПРОБЛЕМЫ И ЕЁ СОВРЕМЕННЫЕ ПАРАМЕТРЫ | Опубликовать статью ВАК, РИНЦ

РАДИКАЛЬНЫЙ ИСЛАМ И КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ: ИСТОКИ ПРОБЛЕМЫ И ЕЁ СОВРЕМЕННЫЕ ПАРАМЕТРЫ

Научная статья

Лобазова О.Ф.^1, *, Карась Н.М.²

^{1, 2} РГСУ, Москва, Россия

* Корреспондирующий автор (lobazovaof[at]rgsu.net)

Аннотация:

В статье исследуются особенности отношения группировок радикального ислама к культурному наследию, обнаруженные в процессе изучения положения, в котором находятся памятники культуры в местах традиционного распространения ислама. Анализируются мотивы и цели действий, направленных на доисламские и исламские объекты культуры, которые преследуют представители радикальных исламских течений. Формулируется предположение о причинах участия разных социальных акторов  в уничтожении культурного наследия. Делается вывод о дальнейшем ходе развития радикального течения ислама и его воздействии на мировое сообщество.

Ключевые слова: салафиты, культурное наследие и ислам, религиозная нетерпимость. 

RADICAL ISLAM AND CULTURAL HERITAGE: ORIGIN OF THE PROBLEM AND ITS MODERN PARAMETERS

Research article

Lobazova O.F.^1, *, Karas N.M.²

^{1, 2} Russian State Social University, Moscow, Russia

* Corresponding author (lobazovaof[at]rgsu.net)

Abstract

The article explores the main features of the attitude of the radical Islam groups to cultural heritage as numerous cultural monuments are located in places of the traditional Islam coverage. The motives and goals of actions aimed at pre-Islamic and Islamic cultural objects pursued by the representatives of radical Islamic movements are analyzed. An assumption is made concerning the reasons for the participation of various social actors in the destruction of cultural heritage. Conclusion is made about further development of the radical trend of Islam and its impact on the world community.

Keywords: Salafis, cultural heritage and Islam, religious intolerance. 

Введение

Взаимодействие западноевропейского (христианского) и ближневосточного (исламского) миров приводит к сложным результатам. Западноевропейский мир постепенно становится всё более секулярным, провозглашая тотальную толерантность своим основополагающим принципом. В противовес этому ближневосточный мир радикализует свои традиции и проявляет нетерпимость к неисламским ценностям. Современный исламский радикализм является одной из самых актуальных тем не только для политологов и религиоведов, но и для большинства исследователей, работающих в пространстве социальной проблематики, поскольку далеко идущие планы исламских радикалов и способы их реализации противоречат принципам мирного сосуществования цивилизаций и культур, переводят с регионального на мировой уровень риски в сфере национальной безопасности.

Отечественные исламоведы, активно занимаясь вопросами идейных истоков радикализма, указывают на разнообразные причины возникновения этого явления: от указания на «притеснение религии Ислама другими конфессиями, активное истребление последователей данной религии» [6, С. 370] до утверждения о том, что «возрождение и развитие радикального ислама на Ближнем Востоке вызвано критической массой острых конфликтов, накопившихся в регионе: социального, цивилизационного, межрелигиозного, внутриисламского и межнационального» характера[8, С. 26]. Говоря о последствиях и сценариях будущего, большинство авторов сходятся на том, что исламский радикализм есть только часть общемировых процессов, которые в настоящее время характеризуются тем, что наблюдается «смещение акцентов в обосновании причин вооруженных конфликтов с их политико-идеологического содержания (борьба за демократию, против диктатуры) на межконфессиональные и межэтнические» [21, С. 123].

Это обстоятельство разрушает систему межнационального и межкультурного взаимодействия, судьбы людей, государств, материальных объектов культурного наследия, а также негативно влияет на всю систему формализованных и неформальных человеческих отношений и оборачивается настоящей катастрофой для многих объектов материальной культуры, значимость которых имеет общемировой масштаб. На эту сторону проблемы обращают внимание не так много исследователей, если сравнивать с числом научных публикаций политологического характера. Среди последних по времени работ о радикальном исламе только И.А. Спивак [20] анализирует отношение радикалов к памятникам искусства. Тем не менее, именно этот аспект является предметом внимания мировых СМИ, обсуждается публикой в социальных сетях, оказывает значительное влияние на формирование «исламофобии» и других негативных явлений массовой психологии.

Информация о разрушениях памятников культуры (в частности, в Сирии), которые произвели представители радикальных исламских течений, была распространена самими этими группировками через самые современные каналы массовой коммуникации и получила широкий отклик в российских и иностранных СМИ и социальных сетях. Оценки радикалам и их действиям были даны самые нелицеприятные. Например, российский историк П. Полян об участниках погромов говорит так: «Воинственные фундаменталисты, мракобесные вандалы. Все они убежденные культуроненавистники» [9].

Среди оценок произошедшего можно увидеть и заключения о причинах, приведших к таким результатам. Так, например, Г. Ревзин утверждает, что: «Уничтожение музеев и археологических зон – это, несомненно, противостояние Западу, поскольку именно западные ученые и колониальные власти их в XIX веке и создали» [18]. А Д.З. Хайретдинов полагает, что: «Все они считают архитектурные памятники произведениями язычества. С точки зрения такого религиозного пуританизма, который они исповедуют, любое проявление язычества в их расширенном толковании, включающее памятники доисламской цивилизации, следует уничтожить, поскольку все это противоречит религии единобожия в их интерпретации» [7].

Таких и аналогичных им объяснений было бы достаточно, если бы речь шла о наследии, которое значимо, по мнению исламских радикалов, только для западноевропейской цивилизации. Но ведь уничтожаются и исламские культовые сооружения и объекты, ставшие центрами религиозного поклонения мусульман с течением времени (например, места захоронения выдающихся персон). В связи с этим, нам потребуется рассмотреть декларируемые (явные) и латентные (скрытые) основания разрушительной практики, которую осуществляют представители радикальных исламских течений в отношении объектов культурного наследия.

Методология и принципы исследования

При работе над материалами исследования, проводя сравнительно-исторический и историко-философский анализ, мы опирались на основные принципы диалектического метода. Нашей целью было исследовать идеологию разрушения материальных объектов культуры представителями радикальных исламских течений, и определить другие причины их деструктивного отношения к памятникам культуры. В связи с этим объектом исследования стали идейные основания действий, предпринятых радикальными исламскими группировками, в отношении культурного наследия, находящегося на территориях традиционного распространения ислама. А предметом исследования послужили факторы, детерминирующие преобладание деструктивной позиции представителей радикальных исламских течений в отношении объектов культурного наследия.

Основные результаты

Кроме широко известных примеров уничтожения доисламских памятников в Сирии и Ираке, можно отметить, что в ХХ веке первый «удар по истории» нанесли талибы в Афганистане, разрушив в 2001 году  каменные изваяния Будды. В древности подобных примеров было несколько, и современные авторы указывают на них: «Когда пророк Мухаммед завоевал Мекку, первое, что он сделал, это уничтожил все статуи в городе. Халиф Умар ибн аль-Хаттаб в 641 году дал повеление полководцу Амру ибн аль-Асу сжечь Александрийскую библиотеку» [1]. Читаем в другой публикации: «В девятнадцатом веке Мухаммед Али, основатель современного Египта, приказал снять с Великой пирамиды (пирамида Хеопса) ее древние облицовочные камни, имевшие хорошую гладкую поверхность, чтобы использовать их для постройки Большой мечети в своей цитадели в Каире» [17].

Примеры уничтожения объектов поклонения одних мусульман руками других мусульман мы находим уже в современности, что делает их даже более чудовищными, чем проявления религиозной нетерпимости прежних веков. В 2015 году источники в Интернете (например, Lenta.ru, сайт ЮНЕСКО, IslamNews.ru и др.) сообщили, что ИГИЛ уничтожило множество мечетей, преимущественно шиитских. В мае 2015 года формирования ИГИЛ подорвали историческую мечеть «Марям хатун» 1821 года постройки на западе иракского города Мосул. Ранее боевики взорвали в Мосуле мечеть «Султана Ваиса» (построена в 1838 году), историческую мечеть XIX века «аль-Хадра» и мечеть, построенную во время Праведного халифа Умара и названная в его честь. Русская служба ВВС сообщала, что в июне 2017 года были взорваны мечеть и минарет XII века ан-Нури в Мосуле» [5].

В июле 2012 года, по сообщениям СМИ: «Члены движения “Ансар ад-дин” (“Защитники веры”), удерживающие под своим контролем обширную территорию на севере Мали, разрушили в городе Тимбукту памятники архитектуры, культуры и истории Ислама, внесенные в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. В этот перечень включены, в частности, три мечети, главное медресе Тимбукту и 16 из 333 захоронений шейхов, которых считают аулия (приближенные к Аллаху). Одно из захоронений – Сиди Махмуда (Бен Амара) – существовало с 1548 года» [16].

Но разрушение мусульманских святынь происходит и в самом «сердце» исламского мира – в Саудовской Аравии, на территории которой расположены главные центры культовой деятельности – Мекка и Медина. В декабре 2012 года СМИ сообщили, что «в Мекке было разрушено место рождения Пророка ислама, дом ее светлости Хадиджи. В Медине также были разрушены переулок Бани-Хашем и мечети «Фатих» и «Али ибн Аби-Талиб». В городе Медина находятся под угрозой уничтожения три старинных мечети вблизи мечети «Аль-Наби». Были уничтожены захоронения мучеников «Хорре», восстания 63 года лунной хиджры в городе Медина и в городе Мекка, кладбища мучеников «Фах» восстания 169 года лунной хиджры» [15].

Какие же идейные основания имели подобные действия?

С момента возникновения и распространения ислама с аравийского полуострова сложились определенные традиции, повлиявшие на многие виды искусств. Запрет на изображение Аллаха, человека или животных объясняется невозможностью уподобления Творцу. В связи с чем скульптура, живопись, графика, архитектура подверглись разной степени ограничениям. В основном запрет формируется на основе достоверных хадисов Пророка: «Воистину, наиболее суровые наказания в Судный день предназначены придающим образ». Также: «Каждый создающий изображения (окажется) в Огне, где за каждое созданное им изображение будет создан тот, кто станет мучить его в Аду» [3]. Запрет не ограничивался только изображением существ, имеющих душу. Также запрещено изображать неживые объекты, если они используются для религиозного поклонения, а именно – звезды, камни, солнце и т.д., поскольку это уже идолопоклонничество: «Избегайте же скверны идолов и избегайте лживых речей» [14]. Строгость запрета варьируется от макрух ат-танзих (запретное, но не грешное) и ат-тахрима (запретное и грешное) до харам – канонического, строжайшего запрета. В подтверждение можно привести хадис: «Ангелы [проявления милости Всевышнего] не заходят в помещения, где находятся тамасиль, тасавир» [2]. «Тамасиль» переводится с арабского как «статуи», «статуэтка» художественное изображение способное отбрасывать тень.

В суннизме и шиизме мусульманские богословы придерживаются общего запрета на изображение живых существ. Но при этом в шиизме нередки изображения самого Пророка, что обусловлено широким влиянием персидской доисламской культуры. А.Д. Ичетовкина отмечает, что в шиизме разрешено изображать наследников Али и даже халифов [12]. Также в истории встречается пример, когда Мухаммед позировал придворному художнику сасанидского шахиншаха Кавада II. Есть и другие сохранившиеся и дошедшие до нас изображения Пророка. Это позволяет сделать вывод, что негативное отношение к изображению живых существ не всегда было сильным или строго наказуемым. Постепенное ужесточение началось с развитием и усилением в исламской умме радикальной составляющей: салафизма, как общего направления в реформистско-регрессивном течении ислама, и ваххабизма, как его политически-религиозной составляющей.

Данное направление самими его представителями характеризуется возвращением к истокам истинного ислама, существовавшего на заре возникновения религии. По их мнению, ислам подвергся изменения практически сразу после смерти праведных халифов, и потому необходимо вернуться к истокам, очистившись от новшеств – бид’а. Салафиты при реализации своей идеологии стали демонстрировать резко негативное отношение к памятникам культуры и искусства. Радикализируя допустимые запреты в искусстве «макрух ат-танзих» до канонических и жестко запретных – «харам», они стремительно навязывают свою идеологию (ислам без мазхабов) и волю остальной исламской умме, в первую очередь среди суннитского направления ислама.

Однако сообщество российских мусульман сопротивляется наступлению радикализма, продолжая настаивать на толковании заветов Пророка, относящихся к памятникам иных культур, в миролюбивом и толерантном смысле: «Вряд ли следует ровнять эти артефакты и память о них с землей, если они не отвлекают мусульман от Единобожия и поклонения Всемогущему Творцу». И даже более того: «Сиротливо стоящие идолы и развалины языческих храмов – хорошее наглядное пособие по предмету «как не надо поклоняться Вышнему», поскольку они наглядно демонстрируют всю ограниченность и духовную профанацию идолопоклонничества по сравнению с глубиной, универсальностью и невыразимой тайной поклонения Единому Богу» [10]. Аналогичные тезисы высказывают и другие исламские теологи: «С точки зрения классического ислама, все эти объекты – просто напоминания о предшествующих цивилизациях. На протяжении примерно 1400 лет мусульманская цивилизация их так и рассматривала. Это является лучшим свидетельством того, что ислам никогда не вел войны с памятниками. Мусульманин настолько уверен в собственной религии, в том, что единобожие превыше, чем многобожие, что он переваривает следы древних цивилизаций с точки зрения некоего морального вывода» [7].

Одновременно разрушениями доисламских памятников такая сложившаяся религиозная практика, как эия́рат – паломничество к святым местам или могилам пророков, святых, шейхов или же посещение живых суфийских шейхов, имамов, также была объявлено салафитскими улемами запретным действием.  Гробница шахида Увайса ибн Амира аль-Карани была взорвана, как и мавзолеи Хасана ибн Абу Талиба, Зейн аль-Абидина, Мухаммада аль-Бакира и Джафара ас-Садика и даже могила матери пророка Амины ибн Вахб не смогла избежать уничтожения[4]. Все это произошло на территории современной Саудовской Аравии за последние 100-200 лет. В своей деятельности по разрушению мавзолеев они опираются на хадисы Пророка: «Поистине, наихудшие из людей это те, которые застанут Судный Час живыми и это те, которые превращают могилы в мечети» [3].

Наряду с такими толкованиями для объяснений разрушения исламских памятников иногда используется тезис об особом понимании исламом феномена смерти и соответствующих ему ритуалов захоронения и поминовения усопших. Так Г. Ревзин пишет, что в исламе: «Покойников стремятся похоронить как можно скорее, могила должна быть неизвестна и безымянна, а память об умершем не должна иметь материальных выражений» [18].

Получается, что исламские захоронения вообще не должны иметь заметных памятных знаков и не должны быть местом постоянного посещения для проведения ритуалов поминовения. Однако, традиции современных мусульман (в частности, российских) допускают установку памятников на могилах, хотя и предписывают скромность и сдержанность их внешнего вида. Что не мешает, однако, и в этой сфере проявляться знакам дифференцированного достатка и еще более разнообразного вкуса – стоит только посмотреть предложения на специальных сайтах, рекламирующих услуги конфессионального похоронного ритуала (в русском сегменте Интернета их более 3 миллионов). Кроме того, в России практикуется посещение мусульманских кладбищ родственниками усопших, осуществляющих уход за местами захоронений и осуществляющих действия, близкие по смыслу к ритуалу. Налицо различие в толковании и практическом осуществлении догматических норм и ритуальных установлений ислама, сложившееся в результате длительного исторического периода и обусловленное действием комплекса культурно-социальных факторов.

Обсуждение

Далеко не по всему исламскому миру распространено такое отношение к памятникам культуры, которые проявляют салафитские радикалы. В Иордании, в которой сохранилось правление хашимитов (то есть представителей клана Пророка Мухаммеда), сохраняются и при необходимости реставрируются памятники как исламской, так и доисламской культуры. Петра, цитадель Аммана, древнейший город Джераш и многие другие находятся под защитой государства. Аналогичным образом действует, и Российская Федерация в рамках сохранения культуры. Общую федеральную политику поддерживает местное региональное законодательство.  В Татарстане, Башкортостане, республиках Северного Кавказа, то есть в местах, где исламской население преобладает, и мусульманские богословы, и власти прекрасно понимают важность сохранения культурного наследия и памятников. Таким образом, варварское уничтожение памятников культуры не является общим трендом в исламе, а представляют собой лишь частные (хотя и очень заметные) случаи и подавляющей частью мусульман осуждается и по возможности пресекается.

Разнообразные практики национальных мусульманских сообществ по существу являются всеобщими свойствами современного ислама, о которых говорят современные исследователи: «Глобальный ислам характеризуется «сегментарной анабиотичностью», т.е. многие нормы, выработанные в прошлом и преодоленные в ходе исторического развития, являются «спящими» до определенного времени… Другая особенность ислама, «селективная актуализация норм», когда из богатого исламского наследия выбираются отдельные нормы или системы норм»[15, С.80]. Такие особенности современного ислама не только определяют характер взаимодействия разных стран и культур, но и мусульман разных стран между собой, делая процесс политического и социально-культурного взаимодействия еще более сложным и противоречивым.

Наряду с этим, когда мы ищем основание для действий радикалов в содержании мусульманского вероучения, принимая во внимание их заявления о приверженности «истинному» исламу, мы можем попасть в плен к нетерпимости. Пример тому – характер некоторых публикаций на полях Интернета (к счастью, подобных нет в научном дискурсе): «Тем, кто хочет понять происходящее, надо запомнить одну вещь — ислам является единственной религией, которая не может сосуществовать с другими религиями и вообще другими культурами. Ислам отвергает всех, кто другой, кто не похож на него, не соответствует ему» [1]. Выражая полное несогласие с позицией анонимного автора приведенных высказываний, тем не менее, цитируем его слова для подтверждения опасности любого радикализма.

Более взвешенной предстает позиция, согласно которой «следует признать, что попытки оправдать разрушение памятников культуры доисламской эпохи и немусульманских народов – преимущественно, изображений и статуй – на основе текста Корана, представляются не вполне обоснованными. В их основе лежит вырывание соответствующих айатов из контекста, их буквалистское прочтение» [20, С.24].

Гораздо чаще в научной среде и в серьезной публицистике выражаются мнения о социальных корнях исследуемого явления. Так на сайте Электронного журнала «Сноб» были размещены материалы опроса, проведенного среди деятелей науки и культуры, в ходе которого участникам было предложено ответить на вопрос «Зачем уничтожаются памятники культуры?». Приведем некоторые ответы [9]. Елена Петровская, философ, культуролог: «По-видимому, делающие это хотят сказать, что они намереваются построить свое государство с чистого листа, что для них вообще не существует ни памяти, ни культуры». Кевин М.Ф. Платт, историк культуры: «Это есть чистый исторический нигилизм и спекуляция: уничтожение памятников с тем, чтобы продать их или с корнем извести конкурирующую космологию».

О причинах исследуемого явления высказываются не только знатоки в области мировой культуры, но и военные специалисты: «Уничтожение культурных ценностей, исторического наследия давно превратилось в один из эффективных инструментов, во-первых, демонстрации своего радикализма и пренебрежения мнением мирового сообщества, а во-вторых – шантажа и запугивания, со стороны религиозно-экстремистских организаций» [17]. Общее для всех мнение выражается в тезисе о том, что взрывая памятники истории и культуры, боевые отряды радикальных религиозных группировок не только совершают символические акты презрения и ненависти по отношению к почитаемым другими людьми символам, но и преследуют более прагматичные политические цели. «Уничтожение исторической памяти Сирии и Месопотамии – важный идеологический ход для тех, кто надеется построить религиозно-тоталитарное государство на Ближнем Востоке. Фанатики считают, что стерев с лица земли древние святыни, им удастся добиться эффекта tabula rasa, после чего будет гораздо проще утверждать свою идеологию в качестве единственно правильной и всеобщей» [17].

Исламистские радикальные религиозные организации в значительной части модернизировали традиционные для ислама идеи, приспособив их для политической борьбы.  Важным фактором, связывающим ислам с политикой, является идея «халифата». Как идеал общественного устройства в исламе, идея халифата имеет исторические корни – «золотой век» халифата пришелся на правление пророка Мухаммеда и праведных халифов. Будучи политическим институтом с преобладающей ролью религии, халифат во многом копирует Царство Небесное в представлениях исламских богословов. В нем, словно в зеркале, отражаются основные черты совершенного государства [11].

И современные салафиты обращаются к временам политического и религиозного «золотого века» исламского халифата, предлагая и даже навязывая мусульманскому миру радикальные позиции в трактовке сур Корана, норм шариата, хадисов Пророка и фетв. Активизация сулафизма обусловлена социальными причинами: «Нищета, бедность, урбанизация, безработица, миграция, межэтнические и территориальные проблемы, коррупция, нарушение прав человека и масса других причин подготовили ту нишу, которую быстро заняли салафиты» [13, С. 85]. Другие исследователи причины политизации и, как следствие, радикализации ислама, видят в том, что существуют «неразрешенная палестинская проблема вместе с проблемой Иерусалима (Кодса) с пока неприятными фактами для исторической памяти и самосознания арабов; продолжающиеся экономические трудности в большинстве мусульманских государств; неудачные социальные эксперименты со строительством капитализма без демократии и социализма без марксизма; деградация левых сил, их частичный переход в ряды исламистских радикалов: от социалистической революции к исламской» [15, С. 82].

В условиях разрушения традиционных связей внутри устойчивых религиозных групп наблюдается постепенное перетекание элементов идеологии радикальных исламистских сект в ортодоксальную, в первую очередь суннитскую, среду. Исламское общество постепенно воспринимает эти элементы, несмотря на то, что во многом они чужды современным ортодоксальным мусульманам. Наблюдаемые изменения характеризуются ужесточением правил общественного устройства как внутри малых групп, так и среди больших масс мусульманского населения.  Радикализация исламской уммы имеет защитные мотивы. Этот процесс может быть рассмотрен как попытка сохранить свою культурную, религиозную идентичность в ситуации наступления западной секуляризированной культуры в результате активного взаимодействия со странами Запада. Этот своеобразный способ избежать взаимодействия или ограничить влияние западной культуры в ходе процесса глобализации на данный момент показал свою несостоятельность, поскольку несет слишком большие негативные последствия для самой мусульманской культуры.

Процесс глобализации, предлагая унифицированные стандарты для народов и культур, обладающих самобытными характеристиками, не только оптимизирует экономическую сферу жизни, но и несет явный ущерб внеэкономическим сферам.  По мнению российского историка П.Поляна, война с памятниками происходит потому, что в современном мире в целом «налицо глобальный кризис гуманизма и толерантности… Кризис наступил благодаря безоговорочной победе постмодернизма. В результате все выстраданные за тысячелетия гуманистические ценности хотя и не исчезли, но деградировали, ушли на задворки сознания или вглубь себя, став лишь одной из многих якобы «равноправных» отныне линий поведения» [9].

Таким образом, причина появления на исторической авансцене исламских радикалов лежит не только в некоторых особенностях мусульманского мира, но в общих трендах развития мирового социального пространства и, прежде всего, в тенденциях, определивших современное лицо западного общества. Вливание финансовых и организационных ресурсов для подготовки и активного использования сил исламских радикальных группировок в «холодной войне» против СССР, в борьбе против Российской Федерации за преобладание в ближневосточном регионе стало возможным потому, что коллективный Запад не чурается таких способов конкуренции, которые никак не связаны с принципами проповедуемой им морали. И если рафинированный Запад использует «грязные» технологии политической и экономической борьбы, вооружая, обучая и снабжая боевые отряды исламских радикалов, то варварские способы «очищения» ислама – закономерное явление.

Выводы

Итак, мы рассмотрели составные части интересующей нас проблемы и выяснили, что: 1) представителями радикальных исламских группировок с одинаковой жестокостью уничтожаются объекты доисламкой культуры и объекты исламской культуры; 2) участниками разрушений декларируются причины и того, и другого, причем со ссылками на Коран и Сунны; исследователи к этим декларируемым причинам относятся по-разному – признают их справедливость или отрицают их обоснованность; 3) утилитарные причины уничтожения и той, и другой группы объектов, участниками деструктивной деятельности маскируются, а исследователями  подчеркиваются.

К сожалению, идеи салафизма благодаря активной пропаганде среди суннитов так называемыми умеренными салафитами, все больше укореняются среди исламской уммы. В группе риска – суннитская молодежь как наиболее активная часть населения. Радикальные идеи отрицания любых новшеств, как они видятся салафитским улемам, и очищение ислама «от лжи» привлекают верующих, видящих в этом способы быстрого решения своих социальных проблем. Салафитские проповедники позволяют себе по-своему трактовать суры Корана и хадисы пророка Мухаммеда и выпускать фетвы, оказывающие деструктивное влияние на поступки верующих. Корректируя в нужную им сторону идейные основы веры, усиливая или ослабляя вероисповедные запреты и даже снимая ограничения там, где они были наложены Всевышним, салафитские проповедники позволяют себе добавлять те самые новшества, против которых сами борются. Так происходит манипулирование исламской уммой, находящейся под влиянием салафитских идей. И памятники культуры, являясь материальным выражением духовного развития народа, должны либо соответствовать требованиям салафитских проповедников, либо, по их мнению, подлежат уничтожению.

Религия во всех своих формах, несмотря на попытки вытеснить ее в частную сферу личной жизни индивида, в начале ХХI века стала активно политизироваться, а религиозные организации стремятся полностью реализовать свой потенциал в качестве социальных институтов гражданского общества. Радикализм как этап развития был свойственен всем вероисповеданиям, каждое из которых преодолевало свой радикализм и фанатизм своих последователей различными способами, соответствующими общему уровню культуры социума. В современную эпоху настала очередь ислама – самой молодой мировой религии. И способы преодоления этого закономерного этапа в развитии феномена ислама обусловлены имеющимися в распоряжении современного мирового сообщества ресурсами – не только и не столько репрессивными, но, прежде всего, социально-экономическими, политическими и культурными.

Самыми действенными способами, по нашему мнению, могут стать, во-первых, выдвижение идеологической альтернативы радикализму (например, в виде умеренного исламизма), и, во-вторых, преодоление кризисной ситуации в ряде мусульманских государств.

Исламский радикализм еще долго будет представлять угрозу отдельным странам и регионам. Но как показывает опыт, Российская Федерация владеет приемами и располагает ресурсами для борьбы с этим негативным явлением.

Конфликт интересов Не указан

Conflict of Interest None declared