Красная волчанка

Л. А. Юсупова, доктор медицинских наук, профессор
Г. И. Мавлютова, кандидат медицинских наук
Е. И. Юнусова, кандидат медицинских наук
З. Ш. Гараева, кандидат медицинских наук
ГБОУ ДПО КГМА МЗ РФ, Казань

Красная волчанка представляет собой хроническое мультифакториальное
воспалительное заболевание соединительной ткани. Около 15–20% всех случаев
красной волчанки развиваются в детском возрасте. Заболевание обычно проявляется
в период от девяти до 15 лет. Распространенность составляет от 1:5000 до 1:10
000. До пубертатного периода девочки болеют примерно так же часто, как и
мальчики (соотношение 4:3), но затем соотношение возрастает до 9:1. Лица
афроамериканского и азиатского происхождения болеют одинаково часто. Важную роль
в этиологии красной волчанки играют иммуногенетические факторы. Это
подтверждается высоким уровнем конкордантности у однояйцовых близнецов, а также
связью с определенными антигенами в фенотипе комплекса гистосовместимости
(HLA-DR2, DR3, В7, В8, DQ2, DRw52) и с врожденными дефектами комплемента (С4А/В,
С2, С6 и С7), при которых титры антинуклеарных антител обычно не повышены. В
качестве инициирующих факторов могут выступать воздействие ультрафиолетовых
лучей (УФЛ), инфекции, гормональные факторы и медикаменты. Характерные
аутоантитела могут появляться за годы до клинических признаков заболевания
[1–5].

Генетически предрасположенность к красной волчанке (генотипическая стадия)
становится клинически выраженной (фенотипической) под влиянием различных
факторов внешней среды, среди которых наиболее доказанными являются медикаменты,
вирусы, ультрафиолетовая радиация и, возможно, употребление табака, травмы,
психические стрессы, охлаждение, беременность. Изредка красную волчанку
провоцирует прием медикаментов (таких как изониазид, пеницилламин, гризеофульвин
и дапсон). У пациентов с наличием первичного антифосфолипидного синдрома также
может возникать красная волчанка. УФЛ, по-видимому, является наиболее важным
фактором окружающей среды, провоцирующим красную волчанку. УФЛ, вероятнее всего,
приводят к индукции аутоиммунных процессов и нарушению аутотолерантности, потому
что они вызывают апоптоз кератиноцитов, которые в свою очередь делают ранее
скрытые пептиды доступными для механизмов иммунного надзора. УФЛ перемещают
аутоантигены, такие как Ro/SS-A и связанные аутоантигены La/SS-B и кальретикулин,
из места их нормальной локализации внутри эпидермальных кератиноцитов на
поверхность клеток. У пациентов с красной волчанкой УФЛ вызывают повышенное
выделение иммунных медиаторов, что способствует развитию воспаления. Последними
исследованиями установлено, что люди, курящие табак, имеют повышенный риск
развития красной волчанки. Курящие пациенты с кожными формами красной волчанки
плохо поддаются терапии антималярийными препаратами. Большую роль в
индуцировании кожных проявлений красной волчанки играют фотосенсибилизирующие
свойства медикамента, которые вызывают апоптоз кератиноцитов. Некоторые вирусы,
например краснуха, цитомегаловирус и др., индуцируют поверхностную экспрессию Ro/SS-A
и связанные с ним аутоантигены, вызывая индуцированный вирусами апоптоз. У 42%
пациентов с дискоидной красной волчанкой (ДКВ) выявлены антитела к реовирусу.
Симптомы, подобные красной волчанке, могут вызывать ряд факторов внешней среды,
в частности силиконовые импланты грудных желез, пищевые добавки, содержащие
аминокислоту L-канаванин, металлы (кадмий, ртуть, золото), кварц и трихлорэтилен.
Причиной развития и обострения красной волчанки могут быть физические и
психические стрессы [3, 6].

Общепринятой классификации красной волчанки не существует. Обычно различают
две основные формы болезни: дискоидную (ограниченную и диссеминированную) и
системную (острую, подострую, хроническую). При ограниченной красной волчанке на
коже наблюдаются 1–3 очага, при диссеминированной — свыше 3. Между дискоидной и
системной красной волчанкой (СКВ) имеется патогенетическая близость; в 2–7%
случаев возможен переход из дискоидной в системную красную волчанку [7].

Дискоидная красная волчанка — хроническое
заболевание, поражающее преимущественно кожу лица (чаще всего спинку носа, щеки,
нижнюю губу), ушные раковины, наружный слуховой проход, волосистую часть головы,
верхней части груди и спины («зона декольте») и пальцев рук. У некоторых
пациентов возникает только периорбитальный отек и стойкая эритема. Разрешение
очагов дискоидной красной волчанки приводит к появлению рубцовой атрофии и
пигментации кожи. Основными клиническими симптомами ДКВ являются эритема,
гиперкератоз и рубцовая атрофия кожи. Процесс начинается с появления одного или
нескольких розовых или ярко-красных пятен, которые постепенно увеличиваются и
превращаются в более или менее инфильтрированные бляшки. На их поверхности,
начиная с центра, развивается гиперкератоз вначале фолликулярный, в форме
небольших шипиков, в дальнейшем — разлитой. Постепенно почти вся поверхность
бляшки покрывается плотными, с трудом удаляемыми чешуйками. Лишь на периферии
остается свободная от роговых наслоений красная, нередко слегка возвышающаяся в
виде валика кайма. При снятии чешуек на их нижней поверхности обнаруживаются
шипики. Соскабливание чешуек болезненно. Типична локализация этой формы красной
волчанки на коже носа и щек, где она часто приобретает очертания бабочки. При
локализации на красной кайме губ выявляются слегка инфильтрированные, резко
отграниченные участки, окрашенные в фиолетово-красный цвет и покрытые небольшим
количеством с трудом удаляемых чешуек; в местах перехода очагов поражения на
слизистую оболочку образуется серовато-белая каемка. Характерным признаком
очагов ДКВ на губах является постепенное распространение пятен и бляшек на кожу
лица. В дальнейшем, начиная с центральной части, развивается атрофия. Иногда
бляшки ДКВ на красной кайме губ представлены эрозиями, окруженными узкой полосой
эритемы. В редких случаях стойкие высыпания ДКВ на лице могут трансформироваться
в агрессивный плоскоклеточный рак. На волосистой части головы ДКВ начинается с
эритем или эритематозных бляшек, которые постепенно превращаются в рубцовую
атрофию с образованием в центральной части западающих белых гладких, лишенных
волос пятен. Наличие перифолликулярной эритемы и легко удаляемых волос является
симптомом активности болезни и позволяет определять эффективность терапии. Очаги
рубцовой алопеции могут быть полностью гладкими, или на их поверхности
сохраняются расширенные устья волосяных фолликулов. В тяжелых случаях отмечаются
субъективные симптомы в виде зуда и напряженности кожи. У половины пациентов ДКВ
выявляются гематологические и серологические изменения, свидетельствующие об
аутоиммунном патогенезе заболевания. ДКВ наблюдается чаще всего у взрослых
молодых людей, женщины болеют в два раза чаще, чем мужчины [3, 8].

Диссеминированная красная волчанка является
относительно редким вариантом ДКВ. При диссеминированной форме первоначально
возникшие пятна не имеют тенденции ни к значительному росту, ни к инфильтрации.
Достигнув определенной величины, они останавливаются в росте. На их поверхности
также возникает гиперкератоз в виде белых, с трудом удаляемых чешуек,
соскабливание которых вызывает болезненность. Количество очагов различно; они
беспорядочно рассеяны на коже лица, изредка возникают на ушных раковинах, на
коже верхней части груди и спины. В некоторых случаях отмечается выраженное
поражение волосистой части головы с развитием обширной рубцовой алопеции. Через
несколько недель или месяцев начинается разрешение очагов. Оно возникает в их
центре, постепенно распространяется к периферии и заканчивается образованием
рубцовой атрофии. При диссеминированной форме ДКВ атрофия обычно поверхностна,
порой едва заметна, при ДКВ представляется в форме значительного истончения
кожи, которая собирается в складки наподобие папиросной бумаги и имеет белый
цвет, или в форме грубых, несколько вдавленных в кожу, слегка пигментированных
обезображивающих рубцов. При диссеминированной красной волчанке чаще выявляются
лабораторные изменения в периферической крови: ускоренная СОЭ, лейкопения,
антиядерные антитела к одноцепочечной ДНК.

Течение ДКВ отличается большой длительностью и склонностью к обострениям и
рецидивам, которые часто возникают на местах ранее бывших поражений, на фоне
рубцовой атрофии или в их окружности. У 95% пациентов, тем не менее, в течение
всей жизни болезнь ограничивается только кожей. Общее состояние больных не
нарушено. Основными симптомами, свидетельствующими о наличии системного процесса
при дискоидной красной волчанке, являются лихорадка и артралгии, увеличение
титра антиядерных антител, наличие антител к двуспиральной ДНК и компонентам
комплемента (Clq), лейкопения, гематурия и протеинурия [3].

Помимо типичной различают другие клинические формы дискоидной красной
волчанки.

Центробежная эритема Биетта (lupus erythematosus
centrifugum superficialis) является поверхностным вариантом кожной формы красной
волчанки и отличается отсутствием или малой выраженностью фолликулярного
гиперкератоза и рубцовой атрофии. Характерны небольшое шелушение, точечные
геморрагии, четкие границы, симметричность, рецидивирующий характер. Очаги
обычно локализуются в средней зоне лица и напоминают бабочку. Эта форма
встречается примерно у 3% больных ДКВ и 75% больных системной красной волчанкой.
Клинически близка к центробежной эритеме розацеаподобной красной волчанки, при
которой на фоне эритемы возникают множественные мелкие папулы, но без пустул.

Глубокая красная волчанка (lupus erythematosus
profundus, Капоши–Ирганг) встречается редко. Проявляется одним или несколькими
узловатостями в подкожной клетчатке. Кожа нормальной окраски или
синюшно-красного цвета. Как правило, одновременно обнаруживаются типичные очаги
ДКВ. Очаги глубоко расположены, безболезненны, резко отграничены, от 2 до 10 см
в диаметре. Обычная локализация — лоб, щеки, плечи, бедра и ягодицы. Описана
больная, у которой очаг развился на лице через 9 лет после появления ДКВ.
Глубокая форма красной волчанки в 30% сочетается с дискоидной. Антинуклеарные
антитела выявляются у 60–70% больных, иммунофлуоресценция иммуноглобулинов в
коже — у 50% пациентов. После регрессирования очагов остаются глубокие
атрофические изменения. Возможна кальцификация. Глубокая красная волчанка часто
провоцируется травмой кожи. При разрешении узлов возможно появление участков
атрофии кожи. Заболевание чаще всего появляется у женщин в возрасте от 20 до 45
лет. Гистологическая картина достаточно специфична, но требует дифференциальной
диагностики с подкожной панникулитоподобной лимфомой (целесообразно использовать
иммуногистохимию) [3, 7].

Папилломатозная красная волчанка (lupus
erythematosus papillomatosus s. verrucosus). Ее очаги, покрытые роговыми
наслоениями, приобретают бородавчатый характер и возвышаются над окружающей
кожей. Редкая форма с локализацией на кистях, волосистой части головы
значительно напоминает бородавчатый красный плоский лишай. Рассматривается как
признак злокачественной трансформации.

Гиперкератотическая (веррукозная, гипертрофическая) красная
волчанка (lupus erythematosus hyperkeratototicus) близка к
папилломатозной. Очаги выглядят гипсовидными (lupus erythematosus gypseus) или
напоминают кожный рог (lupus erythematosus corneus). Эту форму также считают
начальной стадией рака. Характеризуется гиперкератотическими плотными бляшками,
не сопровождающимися субъективными ощущениями. Бляшки на лице локализуются
преимущественно на красной кайме губ, могут встречаться на волосистой части
головы (здесь очень напоминают фолликулярный красный плоский лишай). Диагноз
устанавливается на основании гистологической картины и прямой реакции
иммунофлюоресценции [3, 7].

Опухолевая красная волчанка (lupus erythematosus
tumidus) — очень редкая. Гиперкератоз выражен слабо, очаги отечны, значительно
возвышаются над уровнем окружающей кожи, синюшно-красного цвета, покрыты
множественными рубчиками.

Дисхромическая красная волчанка (lupus
erythematosus dyschromicus) отличается депигментацией центральной зоны и
гиперпигментацией периферической зоны очагов поражения.

Пигментная красная волчанка (lupus erythematosus
pigmentosus) представлена пигментными пятнами с незначительно выраженным
фолликулярным гиперкератозом.

Телеангиэктатическая красная волчанка (lupus
erythematosus teleangiectaticus) — очень редкая форма, проявляющаяся сетчатыми
очагами расширенных сосудов [7].

Ознобленная красная волчанка (Chilblain lupus
erythematosus, Hutchinson). Хроническая, не склонная к ремиссиям форма красной
волчанки, характеризующаяся очагами ознобления на носу, щеках, ушных раковинах,
кончиках пальцев рук, икрах и пятках стоп, особенно у женщин. Признаки
ознобления появляются раньше очагов дискоидной красной волчанки на лице. Иногда
выявляются признаки системной красной волчанки. Заболевание имеет выраженное
клиническое сходство с саркоидозом (ознобленной волчанкой). У пациентов нередко
выявляются криоглобулины и антифосфолипидные антитела [3].

Красная волчанка новорожденных. Большинство
новорожденных с неонатальной красной волчанкой являются девочками, рожденными от
матерей, имеющих Ro/SS-A антитела. У этих детей заболевание на лице проявляется
выраженной периокулярной эритемой («глаза енота»). Кожная сыпь в виде аннулярных
эритематозных пятен и бляшек часто появляется на голове. У некоторых пациентов
на конечностях отмечаются телеангиэктазии и папулезный муциноз, на закрытых от
инсоляции участках тела, например в печеночной зоне, телеангиэктазии и ангиомы.
В течение 6 месяцев кожные высыпания постепенно исчезают, оставляя поверхностную
атрофию. Нарушения пигментации и стойкие телеангиэктазии могут сохраняться в
течение нескольких месяцев или лет. Половина матерей к моменту рождения детей
остаются здоровы, но у многих постепенно могут возникать артралгии, другие
умеренные признаки системного поражения. У детей в последующем имеется также
риск возникновения заболеваний сердца, печени и тромбоцитопении. Почти все
матери и новорожденные дети имеют строгую корреляцию с наличием Ro/SS-A антител.
Риск рождения второго ребенка с неонатальной красной волчанкой составляет
приблизительно 25% [3].

При наличии у больного себореи очаги красной волчанки покрываются массивными
рыхлыми желтоватыми чешуйками (lupus erythematosus seborrhoicus).

При сходстве клинической картины красной волчанки с туберкулезной волчанкой
выделяют такую ее форму, как lupus erythematosus tuberculoides; при наличии
кровоизлияний в очагах поражения — lupus erythematosus hemorrhagicus.
Казуистически редко на очагах красной волчанки могут возникать буллезные
элементы (lupus erythematosus bullosus), иногда сгруппированные, как при
герпетиформном дерматите Дюринга (lupus erythematosus herpetiformis) [7].

Проявления красной волчанки в полости рта и на красной кайме губ могут быть
длительное время изолированными. Выделяют 3 клинические формы (по Б. М. Пашкову
и соавт.): эрозивно-язвенную, экссудативно-гиперемическую, типичную. Высыпания
локализуются чаще на нижней губе в виде эритемы, отека, гиперкератоза, трещин,
обильных наслоений чешуйко-корок. Очаги нередко переходят на соседние участки
кожи, а также на слизистую рта (по типу эксфолиативного хейлита или экземы). К
особенностям красной волчанки на красной кайме губ относят развитие вторичного
гландулярного хейлита, который встречается у 25% больных при эрозивно-язвенной
форме. Изолированные очаги в полости рта являются казуистикой: их можно
обнаружить по линии смыкания зубов, на небе, деснах в виде резко очерченных
высыпаний красного или красновато-синюшного цвета, незначительно возвышающихся
над окружающими тканями, с белесоватым или слегка атрофическим центром. Они
могут также проявляться в виде яркой отечной эритемы, склонной к эрозированию
или изъязвлению. Субъективно больных беспокоит чувство жжения и болезненность
при приеме пищи. Высыпания в полости рта обычно сочетаются с другими кожными
проявлениями [3, 7].

Гистопатологическая картина кожных изменений при ДКВ является весьма
характерной. Основными гистопатологическими симптомами являются: гидропическая
дистрофия базального слоя эпидермиса; дегенеративные изменения в дерме,
характеризующиеся отеком, гиалинизацией и фибриноидными изменениями,
локализующимися преимущественно непосредственно под эпидермисом; очаговый
инфильтрат, состоящий преимущественно из лимфоцитов и небольшого количества
плазматических клеток и гистиоцитов, располагающийся в основном вокруг придатков
кожи, которые могут быть атрофичными. На лице и волосистой части головы, где
много сально-волосяных структур, инфильтрат особенно выражен вокруг них.
Проникая в сально-волосяные структуры, инфильтрат в конце концов приводит к их
разрушению. Гидропическая дистрофия нередко отмечается в базальном слое
волосяных фолликулов. Этот симптом может иметь важное диагностическое значение
при отсутствии гидропической дистрофии базального слоя эпидермиса. Иногда
умеренно выраженный инфильтрат, склонный к проникновению в эпидермис,
обнаруживается в сосочковом слое дермы, а также в подкожной жировой клетчатке.
Дополнительными гистопатологическими признаками красной волчанки, имеющими
меньшее диагностическое значение, являются: атрофия и слабое окрашивание
эпидермиса, относительный гиперкератоз и фолликулярный кератоз и сглаживание
эпидермальных отростков. В свежих очагах поражения гиперкератоз может
отсутствовать, утолщение базальной мембраны эпидермиса и иногда базальных
мембран сосудов, преждевременный эластоз кожи открытых участков кожи. В
некоторых случаях отмечается неравномерная гиперплазия эпидермиса и
возникновение щелей и даже полостей между эпидермисом и дермой. Иногда, помимо
фолликулярного кератоза, роговые массы определяются в устьях потовых желез.
Гистопатологические изменения в эпидермисе при ДКВ следует дифференцировать с
красным плоским лишаем, поскольку при обоих заболеваниях наблюдается
гидропическая дистрофия базального слоя. Дермальные изменения при красной
волчанке необходимо отличать от заболеваний, характеризующихся наличием очаговых
лимфоцитарных инфильтратов в дерме. К этим заболеваниям Левер относит группу
патологических процессов, которые он объединяет как «пять Л»: Lupus
erythematosus, Lymphocytic lymphoma, Lymphocytoma cutis, Polymorphous light
eruption (бляшечный вариант) и Lymhocytic infiltration of the skin ofjessner and
Kanof [3, 8, 9].

Дифференциальная диагностика проводится с дерматозами, клинически или
морфологически напоминающими красную волчанку: системной красной волчанкой,
розацеа, полиморфным фотодерматозом, псориазом, себорейной экземой, лимфоцитомой,
ознобленной волчанкой, туберкулезной волчанкой, эозинофильной гранулемой лица,
эритематозной (себорейной) пузырчаткой (синдром Сенир–Ашера), лимфоцитарной
инфильтрацией Jessner–Kanof, красным плоским лишаем, медикаментозными
токсидермиями, дерматомиозитом, синдромом Лассюэра–Литтля и др. [3].

В первую очередь при постановке диагноза ДКВ следует исключить признаки
системного заболевания, от чего зависят тактика лечения и прогноз для жизни
больного. При СКВ, в отличие от ДКВ, фолликулярный кератоз отсутствует, а
атрофия выражена незначительно. Для СКВ характерны артралгия, полисерозиты,
эндокардит с поражением митрального клапана, поражения центральной нервной
системы (хорея и эпилепсия), почек (волчаночный нефрит), тяжелые васкулиты.
ЛЕ-клетки при СКВ в острой фазе заболевания обнаруживаются у 90–100%, при ДКВ —
в 3–7%, что расценивается как неблагоприятный фактор и угроза трансформации в
СКВ. Антинуклеарные антитела при СКВ встречаются более чем у 95% больных, при
ДКВ — у 30–40% больных. В прямой реакции иммунофлюоресценции (РИФ) волчаночная
полоса в зоне дермоэпидермального соединения у больных ДКВ обнаруживается в 70%
случаев только в очагах поражения в стадии инфильтрации и гиперкератоза. При СКВ
эти отложения присутствуют как в пораженной коже (у 90% больных), так и в
здоровой на вид коже. На открытых участках — у 70–80% больных, на закрытых от
солнца участках кожи — у 50% пациентов. Аутоиммунная гемолитическая анемия,
лейкопения и лимфопения с ускоренной СОЭ в крови, белок и цилиндры в моче —
косвенные признаки возможности системного заболевания. При полиморфном
фотодерматозе зимой наступает улучшение, не бывает высыпаний на волосистой части
головы и красной кайме губ, слизистой рта; нет фолликулярного кератоза и атрофии
кожи, нередко отмечается зуд [7].

Ограниченный псориаз, особенно при локализации на волосистой части головы и
открытых участках тела, может напоминать ДКВ. Отсутствие снежно-белого свечения
в лучах лампы Вуда, атрофии и фолликулярного кератоза, наличие характерной для
псориаза триады симптомов (стеаринового пятна, терминальной пленки и точечного
кровотечения), нередкий зуд помогают в проведении дифференциального диагноза.

Розацеа характеризуется появлением вначале нестойкой эритемы в области носа и
щек, средней части лба, которая обостряется при эмоциональных стрессах,
изменении температуры окружающей среды, приеме горячей пищи, алкоголя и т. п.
Постепенно краснота приобретает стойкий характер, становится синюшно-красной,
появляются телеангиэктазии. На фоне стойкого покраснения лица появляются
небольшие узелки, в центре которых возникают пустулы. Возможно поражение глаз в
виде кератита. Однако отсутствие фолликулярного кератоза, атрофии, высыпаний на
красной кайме губ свидетельствует против красной волчанки.

Дерматомиозит проявляется эритемой, папулезными высыпаниями на открытых
участках кожного покрова, а также телеангиэктазиями, что увеличивает его
клиническое сходство с красной волчанкой. Однако нарастающая мышечная слабость,
отсутствие фолликулярного кератоза говорят в пользу дерматомиозита. Кроме того,
при дерматомиозите плоские папулы лилового цвета располагаются над
межфаланговыми суставами (папулы Готтрона), в то время как при СКВ
красно-лиловые бляшки локализуются над фалангами, а над суставами кожа не
изменена.

Красный плоский лишай, особенно при его локализации в полости рта и на
волосистой части головы с наличием рубцовой атрофии (синдром Литтля–Лассюэра),
способен создать трудности в дифференциальной диагностике и потребовать
патоморфологического исследования.

Когда гиперкератоз слабо выражен, а на первый план выходит инфильтрация
очагов ДКВ, кожные поражения приобретают значительную плотность, заметно
выступают над окружающей кожей, приобретают буроватый цвет и весьма напоминают
туберкулезную волчанку. Однако отсутствие светлых буроватых узелков, выявляемых
при диаскопии, а также наличие расширенных кровеносных сосудов по периферии
очагов подтверждает наличие ДКВ.

Ангиолюпоид Брока–Потрие (телеангиэктатический вариант саркоида Бека),
проявляющийся на коже лица в виде одиночных очагов мягкой консистенции,
красновато-буроватого цвета, с выраженными телеангиэктазиями на поверхности,
имеет сходство с ДКВ. Обнаруживаемая при диаскопии диффузная желтовато-буроватая
окраска позволяет отличить ангиолюпоид от ДКВ.

Эозинофильная гранулема лица, лимфоцитарная инфильтрация Джесснера–Канофа,
доброкачественная лимфоцитома кожи обычно представлены узелками величиной с
горошину или инфильтративными бляшками буро-красного цвета мягкой или
плотноэластической консистенции. Иногда наблюдаемое легкое шелушение увеличивает
сходство со свежими очагами ДКВ и требует патоморфологического исследования [7].

Полиморфный фотодерматоз представляет собой реакцию кожи на ультрафиолетовое
облучение. Начинается в весенне-летнее время, встречается только у взрослых
людей. Высыпания проявляются через 4–24 часа после инсоляции и разрешаются через
несколько дней после ее прекращения. Выделяют четыре типа высыпаний: папулезный,
папуловезикулезный, бляшечный и диффузную эритему. Две последние формы требуют
дифференциальной диагностики с диссеминированной красной волчанкой. В
диагностике следует учитывать характер развития процесса, локализацию очагов
только на открытых участках тела, их быстрое разрешение при прекращении
инсоляции и результаты прямой РИФ, которая при полиморфном фотодерматозе всегда
отрицательная [3].

Лимфоцитома (псевдолимфома, саркоид Шпиглера–Фендта, доброкачественный
лимфаденоз Бефверштедта, кожная лимфоплазия) является доброкачественной кожной
реакцией. У 2/3 больных лимфоцитома представляется в виде одного плотного узла,
локализующегося на лице, реже отмечается несколько или множество сгруппированных
очагов поражения. Они представлены узелками цвета нормальной кожи, розовыми или
фиолетовыми, асимптомными, диаметром от нескольких миллиметров до нескольких
сантиметров. Диагноз устанавливается гистологически. Следует также иметь в виду
В-клеточную лимфоцитарую лимфому, которая может характеризоваться появлением
синюшных узелков на лице.

Эритематозный (себорейный) пемфигус (синдром Сенира–Ашера).
Клиническая картина этого заболевания состоит из симптомов пузырчатки, красной
волчанки и себорейного дерматита. Очаги поражения иногда очень похожи на ДКВ, но
более экссудативны. Диагноз устанавливается на основании обнаружения пузырей и
на результатах гистологического исследования пораженной кожи. Эритематозный
пемфигус не оставляет рубцовой атрофии.

Периоральный дерматит возникает у людей, длительно смазывающих лицо мазями,
содержащими кортикостероиды. Проявляется в виде мелких застойных синюшных или
буроватых узелков, обычно вокруг рта, глаз, в носощечных складках. Постепенно
формируется диффузное кирпично-красное изменение кожи лица, возникают
телеангиэктазии, атрофия. При отмене кортикостероидных мазей отмечается резкое
обострение процесса [3].

При сборе анамнеза необходимо уточнить профессию больного, частоту и
длительность его пребывания под солнечными лучами или на морозе и ветре,
расспросить о предшествующих приемах лекарственных препаратов, усиливающих
действие солнечного света. К ним относятся антибиотики, особенно
тетрациклинового ряда; гризеофульвин, сульфаниламиды, фторхинолоны, нестероидные
противовоспалительные средства, гидралазин, эстрогены и контрацептивы на их
основе и др. Обратить внимание на наличие у больного очагов хронической инфекции
и интеркуррентных заболеваний, способных вызвать заболевание.

Общий анализ крови не имеет диагностической ценности, но позволяет судить о
тяжести течения заболевания (ускоренная СОЭ, лейкопения и лимфопения,
тромбоцитопения).

ЛЕ-клетки (волчаночные клетки) характеризуются наличием в цитоплазме
нейтрофильных лейкоцитов округлого бесструктурного образования, напоминающего
лизированное ядро светло-фиолетового цвета, занимающего центральную часть клетки
с оттесненным к периферии ядром. Патогномоничны для СКВ, но встречаются у 3–7%
больных ДКВ.

Антинуклеарные антитела (АНА) и антитела к ядерным компонентам (ДНК нативной
и денатурированной) La/SS-B и Ro/SS-A в сыворотке больных указывают на активацию
иммунных процессов. АНА обнаруживают почти у 100% больных системной красной
волчанкой, но могут встречаться и у 30–40% больных дискоидной красной волчанкой.

Прямая и непрямая РИФ позволяет выявлять фиксированные антитела в зоне
базальной мембраны (тест волчаночной полосы). В прямой РИФ используется
биопсийный материал больного, в непрямой — сыворотка больного и тест-система
(кожа человека или пищевод кролика, морской свинки, крысы). Волчаночная полоса в
зоне дермоэпидермального соединения у больных ДКВ обнаруживается в 70% случаев
только в очагах поражения в стадии инфильтрации и гиперкератоза, но не в
клинически неизмененной коже [7].

Лечение красной волчанки требует тесного междисциплинарного взаимодействия.
Терапия изначально сориентирована не на лабораторные показатели, а на
соответствующее клиническое проявление заболевания. Общие принципы терапии для
всех форм красной волчанки: последовательная фотозащита (необходимо избегать
воздействия света, фактор фотозащиты > 25): показана при всех формах красной
волчанки; отменить провоцирующие лекарства (если в анамнезе имеются прием
лекарств высокого риска: гидралазин, хлорпромазин, метилдопа, пеницилламин и
среднего риска: изониазид, фенитоин, этосуксимид, пропилтиоурацил);
специфическая терапия: при отдельных формах красной волчанки. Женщинам с СКВ
следует избегать приема лекарств, содержащих эстрогены. Целесообразность
беременности необходимо подробно обсудить с каждой женщиной, поскольку
существует возможность обострения красной волчанки во время беременности или в
послеродовом периоде. У женщин с дискоидной и легкой системной красной волчанкой
противопоказаний к беременности нет, если беременность пришлась на период
ремиссии. Если тест на Ro/SS-A или антифосфолипидные антитела положительный,
необходимо проводить соответствующие профилактические мероприятия. Ингибиторы
ангиотензин-превращающего фермента, блокаторы кальциевых каналов, интерфероны,
противосудорожные препараты, гризеофульвин, пироксикам, пеницилламин,
спиронолактон, статины также могут вызвать подострую кожную красную волчанку
[3].

Медикаментозное лечение больных ДКВ включает антималярийные препараты и
топические кортикостероиды. Гидроксихлорохин назначают в дозе 5–6 мг/кг/сут (или
2 таблетки по 200 мг для взрослого среднего веса). Получив ощутимый
положительный эффект от лечения, следует постепенно снижать дозу до минимальной
поддерживающей, продолжая прием в течение многих месяцев, до 2–3 лет. Учитывая
возможное осложнение от приема антималярийных препаратов в виде ретинопатии,
необходим регулярный (не реже 1 раза в 6 месяцев) офтальмологический контроль.
Перед началом терапии необходимо определить активность
глюкозо-6-фосфатдегидрогеназы. Пациенты с дефицитом
глюкозо-6-фосфатдегидрогеназы не должны получать гидроксихлорохин из-за риска
тяжелого гемолиза. Кроме того, возможны гематологические нежелательные
лекарственные реакции (апластическая анемия, лейкопения), повышение показателей
трансаминаз, изменения пигментации и другие. Курение, будучи индуктором
микросомального окисления ферментов печени, способно до 2 раз уменьшать
эффективность противомалярийных препаратов. Прекращение приема поддерживающих
доз в 2,5 раза увеличивает риск рецидива ДКВ [7, 10, 11].

Топические глюкокортикостероидные препараты назначают в виде простого
нанесения на кожу без окклюзионной повязки минимум на 6–8 недель.

Учитывая важную роль в патогенезе красной волчанки индуцированного
ультрафиолетовым облучением свободнорадикального повреждения мембран у больных
красной волчанкой, показано включение в лечебный комплекс антиоксидантов
(альфа-токоферол по 50–100 мг/сут интермиттирующими курсами: 1 неделю принимать,
1 — перерыв).

Системные кортикостероиды оказывают положительный эффект только в больших
дозах, которые нельзя поддерживать длительное время, поэтому их назначения
желательно избегать. Азатиоприн, применяемый при тяжелых аутоиммунных
заболеваниях (системной красной волчанке, ревматоидном полиартрите), опасен
осложнением в виде панцитопении, возникающей у 11% гетерозиготных и 0,3%
гомозиготных лиц с мутациями энзима метилтрансферазы тиопурина. Другая
нежелательная лекарственная реакция азатиоприна, из-за которой этот препарат не
рекомендуется назначать больным красной волчанкой, связана с вызываемой им
иммуносупрессией и риском неоплазий [7].

Лечение красной волчанки у беременных женщин проводят только топическими
кортикостероидами I или II класса. Применение антималярийных препаратов
противопоказано из-за возможности нарушения нормального внутриутробного развития
плода. У 1–3% женщин, принимавших во время беременности гидроксихлорохин или
хлорохин, рождались слепые или глухие дети.

Критериями эффективности лечения можно считать отсутствие прогрессирования
заболевания, уменьшение клинических проявлений и субъективных симптомов,
нормализацию лабораторных показателей. Тяжелое, упорное течение дерматоза и
отсутствие эффекта от амбулаторного лечения являются показанием к
госпитализации. Больным красной волчанкой следует соблюдать вторичную
профилактику, заключающуюся в защите кожи от солнечного облучения,
трудоустройстве, исключающем травматизацию кожи, и работу под открытым небом. У
ряда пациентов через несколько лет может наблюдаться спонтанный регресс, однако
по причине возможного развития системной красной волчанки (5–15%) необходим
постоянный контроль заболевания.

Литература

1. Benseler S. M., Silverman E. D. Systemic lupus erythematosus //
   Pediatr Clin North Am. 2005. № 52. Р. 443–467.
2. Arbuckle M. R., McClain M. T., Rubertone M. V. et al. Development
   of autoantibodies before the clinical onset of systemic lupus erythematosus //
   N Engl J Med. 2003. № 349. Р. 1526–1533.
3. Родионов А. Н. Красная волчанка. Дерматокосметология. Поражения
   кожи лица и слизистых. Диагностика, лечение и профилактика. СПб: Наука и
   Техника. 2011. С. 569–610.
4. Blasco-Morente G., Notario-Ferreira I., Rueda-Villafranca B.,
   Tercedor-Sánchez J. Subacute cutaneous lupus erythematosus induced by
   golimumab // Med Clin (Barc). 2014 Dec 24. Р. 768–774.
5. Padilla-España L., Díaz Cabrera R., Del Boz J., Lozano Calero C.
   Congenital Lupus with Multiorgan Involvement: A Case Report and Review of
   Literature // Pediatr Dermatol. 2015 Feb 7. Р. 1245–1250.
6. Кацамбас А. Д., Лотти Т. М. Европейское руководство по лечению
   дерматологических заболеваний. М.: МЕДпресс-информ. 2008. С. 316–318.
7. Клинические рекомендации. Дерматовенерология. Под ред. А. А. Кубановой.
   М.: ДЭКС-Пресс, 2010. 428 с.
8. Li C., Wang B., Zhang J., Tan X. Clinical features, treatment and
   follow-ups of childhood systemic lupus erythematosus. Zhonghua Yi Xue Za Zhi.
   2014. № 94 (41). Р. 3259–3261.
9. Потекаев Н. С. Грибовидный микоз. Клиническая дерматовенерология.
   Рук-во для врачей под ред. Ю. К. Скрипкина, Ю. С. Бутова. М.: ГЭОТАР-Медиа,
   2009. Т. 2. C. 576–589.
10. Costedoat-Chalumeau N., Dunogué B., Leroux G. et al. A Critical
    Review of the Effects of Hydroxychloroquine and Chloroquine on the Eye // Clin
    Rev Allergy Immunol. 2015, Feb 12. Р. 379–381.
11. Sallmann S., Fiebig B., Hedrich C. M., Heubner G., Gahr M.
    Syste-mischer Lupus erythematodes bei Kindern und Jugendlichen // Z Rheumatol.
    2006. № 65. Р. 576–578.

Статья опубликована в журнале

Лечащий Врач