СОБЫТИЙНЫЕ КОММУНИКАЦИИ КАК ЯЗЫК СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА | Опубликовать статью ВАК, elibrary (НЭБ)

СОБЫТИЙНЫЕ КОММУНИКАЦИИ КАК ЯЗЫК СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА

Научная статья

Чибир Е.В.*

ORCID: 0000-0003-4724-9770,

Томский государственный университет; Томск, Россия

*Корреспондирующий автор (chibirelena[at]rambler.ru)

Аннотация

Целью представленного исследования является обоснование тезиса о том, что событийные коммуникации становятся одним из языков современного общества. Для достижения заявленной цели были выделены следующие задачи: анализ определения языка Ю.М. Лотмана и соотнесение событийной коммуникации с данным определением; выделение структурных элементов вторичного языка и их идентификация в специальном событии. Выявленные структурные элементы могут быть использованы для последующего проектирования специальных событий и конструирования социальной реальности с их помощью.

Ключевые слова: событие как язык, специальное событие, событийные коммуникации, вторичный язык.

EVENT-BASED COMMUNICATION AS THE LANGUAGE OF MODERN SOCIETY 

Research article

Chibir E.V.*

ORCID: 0000-0003-4724-9770,

Tomsk State University; Tomsk, Russia

*Correspondent author (chibirelena[at]rambler.ru)

Abstract 

The purpose of the given research was to justify the statement that event-based communication becomes one of the languages of modern society. To achieve that purpose the author defined the following objectives: to analyse the definition of language given by Yu.M. Lotman and to relate the event-based communication to that definition; to define the structural elements of a secondary language and to determine them in a special event. The defined structural elements can be used to design future special events and to construct social reality through them.

Keywords: event as language, special event, event-based communication, secondary language.

Развитие современного общества характеризуется усложнением не только его социальной структуры, но и знаковых систем. В этой социальной реальности человек оказывается втянутым в круговорот информационных потоков, где крайне важно уметь идентифицировать и дешифровать посылаемые этой реальностью сигналы. Как отмечает Ю.М. Лотман, «при этом оказывается необходимым не только увеличивать количество разнообразных сообщений на уже имеющихся языках…, но и постоянно увеличивать количество языков… Человечество нуждается в особом механизме — генераторе все новых и новых «языков», которые могли бы обслуживать его потребность в знании» [4, с.3]. В попытке передать информацию во всей полноте и целостности человеком используются особые, вторичные языки, такие как язык музыки, кинематографа, художественного искусства. В этом ряду есть место и языку событийных коммуникаций, актуальность изучения которого тем выше, чем больше запрос общества на трансформацию и поддержание ценностей, культурных установок и символического капитала [10].

Именно различение одного из таких «обслуживающих» современную реальность языков и его аргументированное выделение стало проблемой, которой посвящена настоящая статья. Целью данного исследования является приведение аргументации того, что событийная коммуникация может являться языком со всеми требуемыми структурными элементами. Для достижения заявленной цели были выделены следующие задачи: анализ определения языка Ю.М. Лотманом и соотнесение событийной коммуникации с данным определением; выделение структурных элементов вторичного языка и их выявление в специальном событии. Методология заявленного исследования основана на сочетании основ и приемов прагматического социально-онтологического подхода, теории практик, сравнительного анализа и аналогии.

Философское исследование событийности широко представлено исследованиями в области антропологии и онтологии события, его влияния на общество и социальные системы. Среди основных работ, на которые ориентируется автор данного исследования, можно назвать работы В. В. Бибихина, Ж. Делёза, Ю.М. Лотмана. Наибольшую проработку философско-методологических и философско-эстетических аспектов специального события можно встретить в работах Г.Л. Тульчинского, Е.А. Кавериной, С.В. Герасимова.

Тем не менее, вопросы языковой сущности специального события освещены слабо. Рассмотрение событийных коммуникаций с точки зрения их языковой сущности представлено в работах Ж. Делёза, Ж. Деррида, но в заявленных исследованиях представлена лишь аналитика сигнификационного и семантического ядра события. Язык специальных событий является мало проработанным концептом в рамках философского осмысления, но требующим этого осмысления. Последнее обусловлено широкой практической востребованностью событийных коммуникаций, представленных специальными событиями, в области формирования социальных норм, ценностей и идеалов современной социальной реальности [8]. Поэтому новизной заявленного исследования является обращение к языковой сущности событийных коммуникаций и к анализу их структурных элементов как вторичного языка.

Получение новых знаний в динамично меняющейся действительности становится своеобразным вызовом современному обществу, где передача информации не всегда возможна в рамках естественного повседневного языка. Информационные и визуальные потоки сливаются в полифонию, перерождаясь в фоновую повседневность [7, с. 61]. Вовлечённый в многообразные языковые игры, человек как субъект коммуникационной активности переходит от одной игры к другой, но не выходит за рамки прежних смыслов, связей и действий. Событие меняет течение текущей реальности. Оно реализуется в поле смыслов, включается в рефлексию этих смыслов и конституируется в человеческом поступке. В этом контексте человек из позиции «пассивной внеположности сущему» переходит к участию в «бытии сущего» [1, с. 24], ему становится подвластным участие в конструировании социальной реальности. Событийные коммуникации как язык, транслируя информацию, не разбивают её на знаки, но доводят информацию в целостности, включающей не только сигнификационно-семантическое ядро, но и эмоциональную и телесную оболочки. Специальные события в современной социокультурном пространстве говорят языком смыслов, но смыслов, транслируемых знаковыми структурами. А их отсыл к внутренним интенциям индивида, традиционным паттернам и архетипам, наряду с обращением к телесности субъекта, делает возможным привлечение внимания к смыслам, транслируемым в рамках события [9]. Лояльность человека обеспечивается за счёт его эмоциональной включённости в событийную коммуникацию, осознания собственной элитарности и принадлежности к конкретной социальной событийной группе. Событийные коммуникации становятся истинным выражением современной социокультурной среды, где динамично меняющаяся картина мира является отражением способов конструирования и репрезентации [4, с. 140].

Определение событийной коммуникации в качестве языка становится возможным при рассмотрении такового с позиций Ю.М. Лотмана. «Всякая система, служащая целям коммуникации между двумя или многими индивидами, может быть определена как язык…» [5, с.5]. В этом смысле мы можем говорить не только о различных естественных языках, но и выделить особые языки научных сообществ, искусственные языки, а также языки обычаев, ритуалов и искусства. В этой связи вполне допустимо назвать событийные коммуникации своеобразным языком.

Рассмотрение событийных коммуникаций в качестве языка предполагает определённое его устройство, включающее используемые знаки (словарь), правила сочетания этих знаков и иерархическую структуру. Анализируя событийные коммуникации с таких позиций, можно отнести событийные коммуникации к вторичным языкам, то есть языкам, надстраиваемым над структурой естественного языка и воспроизводящим все его стороны. Поскольку сознание человека есть сознание языковое, все виды надстроенных над сознанием моделей — и событийные коммуникации в том числе — могут быть определены как вторичные моделирующие системы.

Событийная коммуникация как язык использует свой словарь, строящийся на знаковых структурах и архетипах общества. Сочетание знаков, их иерархическая структура чётко заданы как требованиями современных коммуникативных реалий, так и определяются эмоционально-психологической и исторической целесообразностью. Вторичные моделирующие системы, такие как язык событий, предполагают множественные внешние перекодировки — сближение не двух, а многих самостоятельных структур, причем знак будет составлять уже не эквивалентную пару, а пучок взаимоэквивалентных элементов разных систем [5, с. 23].

Событийные коммуникации представляют сложную структуру. Рассматривая природу семиотических структур, можно сделать одно наблюдение: сложность структуры находится в прямо пропорциональной зависимости от сложности передаваемой информации. В рамках событий структура включает помимо языкового ядра, ритуально-телесную и психолого-эмоциональную оболочку. Усложнение характера информации неизбежно приводит и к усложнению используемой для ее передачи семиотической системы. При этом в правильно построенной (то есть достигающей цели, ради которой она создана) семиотической системе не может быть излишней, неоправданной сложности.

Если существуют две системы А и В и обе они полностью передают некий единый объем информации при одинаковом расходе на преодоление шума в канале связи, но система А значительно проще, чем В, то не вызывает никаких сомнений, что система В будет отброшена и забыта [5, с. 7].

Событийные коммуникации представляют собой структуру большой сложности. Она значительно усложнена по отношению к естественному языку, что было проанализировано ранее. И если бы объем информации, содержащейся в этой коммуникационной форме реализации реальности и обычной речи был одинаковым, то она бы потеряла право на существование. Но дело обстоит иначе: усложненная событийная структура, создаваемая из материала языка, позволяет передавать такой объем информации (средствами не только знаков, но и эмоционально-телесными инструментами), который совершенно недоступен для передачи средствами элементарной собственно языковой структуры. Из этого вытекает, что данная информация (содержание) не может ни существовать, ни быть передана вне данной структуры. Язык событий становится, как и естественный язык, «формой жизни» и неразрывно связан с социальным действием [2, с.80]. Соотнесение элементарных предложений с предельными ситуациями формирует ткань языка. Он может функционировать и конструировать реальность только будучи включенным в эту реальность, где социальное действие накладывается на выраженные в языке семантические компоненты [3, с.6]. И тем сложнее понимание языка и его изучение.

Таким образом, несмотря на включенность событийной коммуникации в общую языковую ткань, вполне реально выделить её как вторичный язык, построенный на базе и с применением требований языка первичного. Язык событий имеет собственный словарь, обладает правилами сочетания знаков и иерархическую структуру. Структура событийной коммуникации значительно усложнена в соотношении с естественным языком за счёт психо-эмоциональной и телесной оболочки, что обусловлено требуемой целостностью передаваемой подобным образом информации. Событийные коммуникации вовлекают субъекта в «языковые игры» на конвенциональной основе. Субъект сам принимает решение о своей принадлежности к тому или иному событийному перформансу, но, будучи вовлечённым в это действо, он становится акцептором и проводником транслируемых семантических пропозиций и ценностей [6], обеспечивая флуктуационную природу событийности.