Избыточный бактериальный рост в тонкой кишке, патофизиология
и вопросы терапии

Э. П. Яковенко*, доктор медицинских наук, профессор
И. З. Гиоева*
А. В. Яковенко*, кандидат медицинских наук
Н. А. Агафонова*, кандидат медицинских наук
А. Н. Иванов*, кандидат медицинских наук
Т. В. Волошейникова**
Ю. В. Григорьева**, кандидат медицинских наук
* ГБОУ ВПО РНИМУ им. Н. И. Пирогова МЗ РФ, Москва
** ФГБУ КБ УД Президента РФ, Москва

Желудочно-кишечный тракт (ЖКТ) является местом обитания огромного количества
бактерий, общая масса которых превышает 1 кг. Это сообщество можно рассматривать
как самостоятельный орган — микробиом, выполняющий множество жизненно важных
функций для человека [1]. Состав микрофлоры каждого биотопа пищеварительного
тракта является постоянным, что связано со способностью микроорганизмов
фиксироваться к строго определенным рецепторам эпителиальных клеток слизистой
оболочки (СО). В СО тонкой кишки имеются рецепторы для адгезии только аэробных
бактерий, в то время как в толстой кишке преобладают рецепторы для фиксации
анаэробных штаммов [2]. Количественные и качественные колебания состава микробиоты определяются возрастом человека, характером его питания, образом
жизни, эпидемиологическими особенностями региона проживания, временем года и
даже временем суток [3, 4].

В двенадцатиперстной, тощей и начальных отделах подвздошной кишки общее число
бактерий составляет 10²–10⁴ колониеобразующих единиц на 1
г содержимого (КОЕ/г), которые локализуются преимущественно пристеночно. Важно
отметить, что в данном биотопе практически отсутствуют облигатно анаэробные
бактерии, а также представители семейства энтеробактерий и, в первую очередь,
кишечная палочка. В дистальных отделах тонкой кишки концентрация микроорганизмов
возрастает и составляет 10⁵–10⁹ КОЕ/г, появляются
ан­аэробные бактерии (бактероиды, бифидобактерии и др.). Толстая кишка является
основным местом обитания нормальных кишечных бактерий, содержание которых
составляет 10¹¹–10¹² КОЕ/г, что приблизительно равно 1/3
сухой массы фекалий. В данном биотопе обнаруживаются бактероиды, бифидобактерии,
энтерококки и клостридии, лактобациллы, кишечные палочки, стрептококки,
стафилококки, кандиды и ряд других бактерий. В последнее время с использованием
молекулярно-генетических методов было показано, что микробиота кишечника
включает около 400 различающихся между собой типов бактерий, большинство из
которых относятся к родам Firmicutes и Bacteroides,
объединенных в три различных энтеротипа, и требуются дальнейшие исследования для
уточнения их структуры и функции [5].

Нормальные кишечные бактерии не проникают во внутреннюю среду организма
благодаря существованию барьерной функции слизистых оболочек ЖКТ. Кишечная
цитопротекция включает преэпителиальный, эпителиальный и постэпителиальный
защитный слизистый барьер. Основными компонентами преэпителиального защитного
барьера являются слизь, связанные с гликопротеинами слизи иммуноглобулины А₁
и А₂; гликокаликс, ряд низкомолекулярных кишечных метаболитов,
обеспечивающих резистентность эпителия в отношении условно-патогенных и частично
патогенных микроорганизмов, а также некоторых химических агентов. Эпителиальный
(внутренний) защитный барьер включает апикальные клеточные мембраны и тесные
межклеточные соединения, блокирующие пассаж в клетку макромолекул и
препятствующие их межклеточному проникновению. В состав постэпителиального
барьера входит кровоток, обеспечивающий фагоцитоз, гуморальные иммунные реакции
и другие механизмы защиты, а также функционирование преэпителиального и
эпителиального барьеров [6, 7].

Микробиом ЖКТ выполняет ряд важных функций в организме человека, включая
повышение колонизационной резистентности СО в отношении условно-патогенных и
патогенных бактерий, синтез витаминов, метаболизм желчных кислот, деградация
ксенобиотиков, поддержание энергетического гомеостаза и др. [8]. Безусловно, при
нарушении нормального состава кишечных бактерий в различных биотопах нарушаются
функции микробиома ЖКТ, с развитием клинических симптомов и метаболических
последствий, а также с транслокацией бактерий во внутреннюю среду.

Одним из наиболее частых и клинически значимых нарушений микробиоты кишечника
является избыточный рост как нормальных для данного биотопа бактерий, так и
бактерий толстой кишки, а также условно-патогенных бактерий в проксимальном
отделе тонкой кишки. Это нарушение, при наличии у пациента соответствующих
симптомов, принято обозначать современным термином «синдром избыточного
бактериального роста» (СИБР) в тонкой кишке, вместо используемых ранее «синдром
слепой петли», «синдром приводящей петли» и др. [9].

В организме здорового человека имеется многофакторные механизмы,
предупреждающие избыточный бактериальный рост в кишечнике, основными из которых
являются соляная кислота желудка, которая ингибирует или разрушает проглоченные
микроорганизмы, и очистительный эффект кишечной моторики. Другие важные защитные
факторы включают наличие иммуноглобулинов в кишечном секрете и интактный
илеоцекальный клапан [10, 11]. Основные факторы риска развития избыточного
бактериального роста представлены в табл. 1.

Следует отметить, что дисбиоз кишечника, включая избыточный бактериальный
рост в тонкой кишке, не является самостоятельным заболеванием, но сопровождается
развитием ряда симптомов и синдромов, которые вносят свою лепту в клиническую
картину болезней, на фоне которых он формируется. В то же время в последние годы
доказана этиологическая роль кишечного дисбиоза в развитии ряда заболеваний,
включая некротизирующий энтероколит, язвенный колит, антибиотик-ассоциированную
диарею, ожирение, атопические заболевания, в частности бронхиальную астму [13].

Клинические проявления СИБР складываются из местных (кишечных) симптомов, а
также системных нарушений, обусловленных транслокацией кишечных бактерий и их
токсинов во внутреннюю среду макроорганизма, нарушением процессов всасывания,
иммунологическими расстройствами и др. Местные симптомы СИБР включают
абдоминальную боль, метеоризм, диарею, падение массы тела, а при микробной
контаминации двенадцатиперстной кишки (ДПК) появляется горечь во рту, чувство
быстрого насыщения, мучительная тошнота. При пальпации определяются
болезненность, урчание и шум плеска по ходу ДПК и петель тонкой кишки. Нередко,
преимущественно при транслокации кишечных бактерий за пределы кишки и при
развитии реактивного мезаденита, выявляется выраженная болезненность при
пальпации в зоне дуоденоеюнального изгиба (слева выше пупка) и по ходу брыжейки
тонкой кишки. Патогенетической основой формирования большинства местных
клинических проявлений СИБР является мальабсорбция, обусловленная
метаболическими эффектами размножающихся бактерий и повреждением энтероцитов.
При морфологическом исследовании слизистой оболочки тонкой кишки при СИБР
выявляется характерная микроскопическая картина в виде уплощения ворсинок,
структурных повреждений щеточной каймы энтероцитов, нарушений целостности
эпителиоцитов и наличия воспалительного инфильтрата в собственной пластинке.

При СИБР отмечается снижение содержания и активности внутрипросветных и
пристеночных ферментов за счет их разрушения бактериями, падения внутрикишечного
уровня рН, снижения их концентрации в результате разведения кишечного
содержимого, что сопровождается развитием мальдигестии, а при наличии
структурных повреждений энтероцитов и мальабсорбции основных ингредиентов пищи.
Одним из наиболее частых последствий является формирование дисахаридазной
недостаточности вследствие повреждения щеточной каемки энтероцитов. В результате
данные углеводы расщепляются ферментами бактерий до короткоцепочечных
органических кислот, которые повышают осмолярность кишечного содержимого и
снижают внутрипросветный уровень рН, что приводит к задержке жидкости в просвете
кишки и развитию осмотической диареи, которая уменьшается или купируется после
24- или 48-часового голодания.

Наличие большого количества бактерий в проксимальных отделах тонкой кишки
приводит к преждевременной бактериальной деконъюгации желчных кислот, с которой
связано не только нарушение гидролиза и всасывания жира, но и стимуляция
интестинальной секреции воды и электролитов, а также химические повреждения СО
кишечника [2, 14]. В результате развивается секреторная диарея, которая не
купируется после 24-часового голодания, и могут выявляться признаки воспаления и
эрозии в СО ДПК и тонкой кишки. Значительно реже, как следствие мальабсорбции
жиров, может возникать дефицит жирорастворимых витаминов (витамины А, D, Е, К).
Утилизация бактериями пищевых белков, снижение уровня олигопептидаз с
последующим нарушением образования и всасывания аминокислот, а также
формирование катаболической энтеропатии в результате повреждения СО кишки лежат
в основе мальабсорбции протеинов [12, 15].

Транслокация кишечных бактерий — явление, часто обнаруживаемое при СИБР. К
факторам риска ее развития относятся присутствие условно-патогенных
микроорганизмов и их токсинов; прием нестероидных противовоспалительных
препаратов, глюкокортикостероидов, цитостатиков, нарушающих основные механизмы
преэпителиальной защиты и снижающих иммунологическое звено защитного барьера;
нарушение кровотока (абдоминальная ишемия, портальная гипертензия) и целостности
слизистой оболочки кишечника и др. [7, 16]. Основными органами-мишенями, которые
вовлекаются в патологический процесс при транслокации кишечных бактерий,
являются лимфатические узлы (развитие мезаденитов и наличие лимфангиэктазий СО
кишки, например, «симптом манной крупы» в СО ДПК); мочевыводящая система
(возникновение бактериурии, острых и хронических пиелонефритов, мочекаменной
болезни); печень и билиарная система (формирование неалкогольного стеатоза,
стеатогепатита и даже цирроза печени, а также воспалительных процессов
внепеченочного билиарного тракта). Большое значение придается циркуляции в крови
и накоплению в тканях бактериальных токсинов, что вызывает активацию гуморальных
иммунных реакций и формирование перекрестной иммунологической реактивности с
развитием полиартралгий, реже — реактивных артритов, миалгий, аллергических
дерматозов, пищевой псевдоаллергии.

Определенная роль в формировании клиники СИБР отводится развитию
полигиповитаминозов и нарушению обмена макро- и микроэлементов. Так, у
значительной части пациентов с наличием СИБР выявляется снижение в сыворотке
крови уровня витамина В12, обусловленное преждевременным отщеплением его от
внутреннего фактора и утилизацией анаэробными кишечными бактериями, и высокое
содержание фолатов, связанное с повышенным бактериальным синтезом [12].

Для выявления СИБР используются микробиологические методы (посевы полостной и
пристеночной микробиоты ДПК и тонкой кишки), водородный дыхательный тест с
различными субстратами (глюкоза, лактулоза и др), определение аэробных и
анаэробных бактерий и грибов и их метаболитов в различных биологических средах с
использованием газовой хроматографии и масс-спектрометрии, полимеразная цепная
реакция для выявления в крови бактериальных ДНК и РНК при транслокации кишечных
бактерий [8]. Определенная роль в диагностике СИБР отводится положительному
терапевтическому эффекту на прием антибиотиков [12].

Целью терапии СИБР является купирование клинических проявлений и связанных с
ним метаболических расстройств. Лечебные мероприятия при СИБР включают: 1)
воздействие на этиологические факторы развития СИБР; 2) в случае невозможности
ликвидировать факторы риска формирования СИБР проведение курсов
антибактериальной терапии; 3) восстановление нормальной моторики тонкой кишки;
4) нутритивная поддержка у пациентов с дефицитом массы тела и гиповитаминозами
[16]. Несмотря на то, что ликвидация факторов риска развития СИБР кажется
оптимальным направлением в ведении данных пациентов, практически лишь у
незначительной части из них этого возможно достигнуть. Как правило, указанные
выше факторы сохраняются пожизненно, что лежит в основе рецидивирования или
персистенции симптомов и метаболических последствий СИБР.

Ведущая роль в терапии СИБР отводится антибиотикам, назначение которых
преследует цель не стерилизации тонкой кишки, а модификации состава
тонкокишечных бактерий, максимально приблизив его к норме. Антибактериальная
терапия должна быть направлена на удаление грамнегативных и анаэробных бактерий.
Подход к назначению антибактериальных средств в основном эмпирический, но в то
же время необходимо учитывать, что при избыточном бактериальном росте в тонкой
кишке и при транслокации бактерий за пределы кишечника приоритетными являются
всасывающиеся, а при нарушении микробиоты толстой кишки — невсасывающиеся
препараты. С этой целью используются несколько групп антибиотиков, которые
представлены в табл. 2.

Продолжительность курса антибактериальной терапии составляет 7–10 дней.
Повторные курсы терапии проводятся при рецидивировании симптомов СИБР со сменой
препаратов в очередном курсе [12].

Что касается пробиотиков и пребиотиков, то назначение их при толстокишечном
дисбиозе является, несомненно, обоснованным, в то же время при СИБР — спорным.
Вероятнее всего, любое увеличение бактериальной нагрузки в тонкой кишке является
нежелательным у пациентов с наличием факторов риска развития СИБР, не говоря о
больных с уже имеющимся СИБР. Проведенные исследования эффективности терапии
пробиотиками при СИБР не выявили положительных результатов — как ближайших, так
и отдаленных [17]. Одновременно с антибактериальной терапией необходимо
парентеральное введение витаминов для коррекции их дефицита, а также проведение
лечебных мероприятий, для купирования электролитных нарушений.

Прокинетические средства, назначение которых препятствует избыточному
бактериальному росту в тонкой кишке, являются важным дополнением к
антибиотикотерапии СИБР. Исследования, проводимые на животных, подтвердили, что
прокинетики, в частности цизаприд, снижают избыточный рост бактерий в тонкой
кишке [18], однако в связи с токсичностью данный препарат в настоящее время не
используется. В то же время у значительной части пациентов с СИБР моторные
нарушения носят разнонаправленный характер. При этом наблюдается значительное
многообразие сочетаний гипер- и гипокинетических дискинезий в различных отделах
пищеварительного тракта, что создает значительные трудности в выборе адекватной
терапии, когда для нормализации моторных нарушений в одной зоне требуется
спазмолитик, а в другой — прокинетик. Наиболее частыми сочетанными нарушениями
при СИБР являются гипомоторная дискинезия двенадцатиперстной и тонкой кишки со
спазмом сфинктера Одди и/или спастической дискинезией толстой кишки. Для
купирования сочетанных моторных нарушений и связанного с ними болевого синдрома
перспективным является использование препаратов, способных нормализовать
моторику, независимо от ее исходного состояния, а также влияющих на висцеральную
чувствительность ЖКТ и участвующих в антиноцецептивных механизмах контроля боли.
В данной ситуации особое место принадлежит тримебутину (Тримедату), обладающему
уникальными фармакологическими свойствами. Тримебутин, являясь агонистом
периферических µ-, δ- и κ-опиоидных рецепторов, расположенных на гладкомышечных
клетках и ганглиях энтеральной нервной системы (ЭНС), в зависимости от исход­ной
функциональной активности миоцитов оказывает спазмолитическое или
прокинетическое действие, а также восстанавливает функциональную активность
интерстициальных клеток Каяла, которые выполняют функцию водителя собственного,
автономного физиологического ритма гладкомышечных волокон ЖКТ. Так, при
гиперкинетических состояниях препарат связывается с κ-рецепторами, блокирует
возбуждающие импульсы нейронов ЭНС и угнетает моторику ЖКТ. При гипокинетических
нарушениях тримебутин имеет тропность к µ- и δ-рецепторам, что приводит к
блокаде тормозных стимулов из нейронов ЭНС и, как следствие, стимуляции моторики
органов пищеварения [19]. В терапии СИБР показано курсовое назначение
тримебутина по 200 мг 3 раза в день не менее 30 дней.

С практических позиций наиболее целесообразной является представленная ниже
схема ведения пациентов с СИБР, которая согласуется со стандартами,
предложенными рядом других авторов [12, 16, 20, 21].

Примерная схема ведения пациентов с СИБР:

1. Лечение состояний, являющихся факторами риска развития СИБР.
2. Антибактериальная терапия, препараты первого выбора. Ципрофлоксацин
   (эффективен преимущественно в отношении аэробов) 500 мг 2 раза в день, или
   ципрофлоксацин 500 мг 2 раза в день + метронидазол (эффективен преимущественно
   в отношении анаэробов) 500 мг 2 раза в день, или норфлоксацин (эффективен
   преимущественно в отношении аэробов) 400 мг 2 раза в день, или амоксициллин с
   клавулановой кислотой (эффективен в отношении аэробов и анаэробов) 1000 мг 2
   раза в день в течение 7–10 дней, или доксициклин (эффективен преимущественно в
   отношении аэробов) 100 мг 2 раза в день, или при отсутствии признаков
   транслокации кишечных бактерий — рифаксимин (эффективен в отношении аэробов и
   анаэробов) 800 мг/день в 2–4 приема 6 дней и др. Антибиотикотерапия может
   проводиться ежеквартально и даже ежемесячно, то есть по мере необходимости
   (при рецидиве симптомов СИБР), но со сменой препаратов в очередных курсах.
3. Нутритивная поддержка включает использование различных модификаций диет,
   но, главное, с исключением лактозосодержащих продуктов, ограничением пищевого
   жира и заменой его среднецепочечными жирными кислотами. Допускается
   использование панкреатических ферментов, однако следует учитывать их низкую
   эффективность при наличии СИБР. Всем пациентам с симптомами СИБР показано в/м
   введение витамина В₁₂ по 1000 мкг ежедневно в течение 5–7 дней,
   даже без исследования его содержания в крови, в дальнейшем при невозможности
   ликвидировать этиологический фактор СИБР — 1000 мкг ежемесячно. Коррекция
   дефицита других витаминов и микроэлементов проводится при наличии
   клинико-лабораторных признаков их нарушений.
4. Прокинетические/нормокинетические средства, в частности Тримедат,
   назначаются по 200 мг 3 раза в день не менее 30 дней при наличии болевого
   абдоминального синдрома, обусловленного моторными расстройствами кишечника.

Таким образом, при ведении пациентов с наличием СИБР следует учитывать, что
воздействие на этиологический фактор у многих пациентов остается невыполнимой
задачей. Большинство предрасполагающих состояний являются труднообратимыми, а
чаще совсем необратимыми. Поэтому, как и при других хронических состояниях,
лечение СИБР должно быть многофакторным и, как правило, длительным,
сконцентрированным, в первую очередь, на эрадикации бактерий, нормализации
моторики кишечника и коррекции проявлений мальнутриции.

Литература

1. Young V. B. The intestinal microbiota in health and disease //
   Сиr. Opin Gastroenterol. 2012; 28: 63–69.
2. ЯковенкоЭ. П., Агафонова Н. А., Яковенко А. В. и соавт. Синдром
   избыточного бактериального роста в кишечнике — клиническое значение и вопросы
   терапии // Consilium medicum. 2006, экстравыпуск, с. 3–8.
3. Яковенко Э. П., Агафонова Н. А., Кальнова С. Б. и др. Синдром
   избыточного бактериального роста при патологии системы пищеварения
   (диагностика и лечение) // Российский гастроэнтерологический журнал. 1999, №
   4, с. 171–176.
4. Yatsunеnko T., Rеy F. Е., Мanary M. J. еt al. Human gut
   miсrobiomе viеwеd aсгoss agе and gеographу // Nаturе. 2012; 486: 222–227.
5. Arumugam M., Raеs J., Pеllеtiеr Е. еt al. Еntеrotypеs of thе
   human gut miсrobiome // Nаturе. 2011; 4, 73: 174–180.
6. Яковенко Э. П., Иванов А. Н., Яковенко А. В. и соавт.
   Метаболические заболевания печени как системные проявления дисбактериоза
   кишечника. Роль пробиотиков в нормализации кишечной микрофлоры // Русский
   медицинский журнал. 2008; 6: 396–401.
7. Almeida J., Galhenage S., Yu J. et al. Gut flora and bacterial
   translocation in chronic liver disease // World J Gastroenterol. 2006; 12
   (10): 1493–1502.
8. Ардатская М. Д., Бельмер С. В., Добрица В. П. и др. Дисбиоз (дисбактериоз)
   кишечника: современное состояние проблемы, комплексная диагностика и лечебная
   коррекция // Эксперим. и клин. гастроэнтерол. 2015; 5: 13–50.
9. Gregg C. R. Enteric bacterial flora and small bowel bacterial
   overgrowth syndrome. In Sleisenger and Fordtran’s Gastrointestinal and Liver
   Disease. Edited by Feldman M., Friedman L. S., Sleisenger M. H. Philadelphia:
   WB Saunders, 2002: 1783–1793.
10. Lewis S. J. Altered bowel function and duodenal bacterial
    overgrowth in patients treated with omeprazole // Aliment Pharmacol Ther.
    1996, 10: 557–561.
11. Toskes P. P. Small intestinal bacterial overgrowth, including
    blind loop syndrome. In Infections of the Gastrointestinal Tract. Edited by
    Blaser M., Smith P. D., Rardin J. I. Philadelphia: Lippincott Williams &
    Wilkins, 2002: 291–300.
12. Hauser S. C. Mayo clinic gastroenterology and hepatology board
    review. New York: Oxford university press, 2011.
13. Lu С. Y., Ni Y. H. Gut microbiota and the development of
    pediatric diseases // J Gastroenterol. 2015, 50: 720–726.
14. Rose S. Gastrointestinal and Hepatobiliary pathophysiology.
    Madison: Fence Greek Publishing LLC, 1998.
15. Saltzman J. R. Nutritional consequences of intestinal bacterial
    overgrowth // Comp Ther. 1994, 20: 523–530.
16. Singh V. V., Toskes P. P. Small Bowel Bacterial Overgrowth //
    Presentation, Diagnosis, and Treatment Current Treatment Options in
    Gastroenterology. 2004, 7: 19–28.
17. Rolfe R. D. The role of probiotic cultures in the control of
    gastrointestinal health // J Nutr. 2000, 130 (suppl 2): 396 S-402 S.
18. Madrid A. M. et al. Long-term treatment with cisapride and
    antibiotics in liver cirrhosis: effect on small intestinal motility, bacterial
    overgrowth, and liver function // Am J Gastroenterol. 2001, 96: 1251–1255.
19. Holzer Р. Opioids and opioid receptors in the enteric nervous
    system: from a problem in opioid analgesia to a possible new prokinetic
    therapy in humans // Neuroscience Letters. 2004; 361: 192–195.
20. Gregg C. R. Enteric bacterial flora and bacterial overgrowth
    syndrome // Semin Gastrointest Dis. 2002, 13: 200–209.
21. Weinstein W. M., Hawkey C. J., Bosch J. Clinical Gastroenterology
    and Hepatology. Elsevie; 2005.

Статья опубликована в журнале

Лечащий Врач