ОТ «СВОБОДЫ» ПОСТМОДЕРНА К ОТВЕТСТВЕННОСТИ И МУДРОСТИ МЕТАМОДЕРНА | Опубликовать статью РИНЦ

ОТ «СВОБОДЫ» ПОСТМОДЕРНА К ОТВЕТСТВЕННОСТИ И МУДРОСТИ МЕТАМОДЕРНА

Научная статья

Коромыслов В.В. *

ORCID: 0000-0001-6115-3631,

Пермский государственный аграрно-технологический университет, Пермь, Россия

* Корреспондирующий автор (vvk79[at]mail.ru)

Аннотация

В статье рассматривается проблема утраты современным обществом ответственности и мудрости. Показывается, что философия постмодернизма создаёт «эффект линзы», усиливая деструктивные тенденции в современной культуре и способствуя такого рода проблемам как распространение коррупции и увеличение мирового долга. В связи с этим обосновывается необходимость в культуре нового типа, переходным вариантом которой может служить метамодерн, как дающий возможность для реабилитации понятия мудрости, переосмысленного в контексте современных проблем.

Ключевые слова: Метамодерн, метамодернизм, мудрость, постмодерн,  постпостмодернизм, свобода. 

FROM THE “FREEDOM” OF POST-MODERNITY TO THE RESPONSIBILITY AND WISDOM OF METAMODERNITY

Research article

Koromyslov V.V. *

ORCID: 0000-0001-6115-3631,

Perm State Agrarian and Technological University, Perm, Russia

* Corresponding author (vvk79[at]mail.ru)

Abstract

The article considers the problem of the loss of responsibility and wisdom by modern society. It is shown that the philosophy of postmodernism creates a “lens effect,” reinforcing destructive trends in modern culture and contributing to such problems as the spread of corruption and the increase of global debt. In this regard, the need for a new type of culture is substantiated, it is claimed that metamodernity can serve as the transitional stage, as it provides an opportunity for the justification of the concept of wisdom, rethought in the context of modern problems.

Keywords: Metamodernity, metamodernism, wisdom, postmodernity, post-postmodernism, freedom. 

При глубоком анализе происходящих вокруг нас явлений и набирающих силу тенденций почти во всех сферах жизни всё более явным становится ощущение, что главной ценностью современной эпохи является вовсе не рациональность, а свобода, скорее понимаемая как произвол. Значение свободы в нашей жизни переоценить очень сложно, однако всё чаще игнорируется древняя мудрость о том, что истинная свобода предполагает ответственность. Увлекаясь критикой разума и рациональности, господствовавших в эпоху модерна, философия постмодернизма дискредитировала и понятие мудрости. Дефицит мудрости в современном обществе – это та проблема, которая либо приведёт к глобальному кризису в развитии человечества, либо поставит крест на самой основополагающей идее постмодерна, связанной с критическим отношением к ценностям и идеалам модерна, стремлением их преодолеть.

Как обычно описывают ситуацию постмодерна? Якобы теперь общество в западных странах стало более зрелым, и обладая «нужным» набором знаний, стало более критично относиться к прежним, «наивным» представлениям. Меньше доверять всему тому, что претендует на объективность, рациональность, правильность и научность. Вера в наилучший порядок, в возможность совершенного или хотя бы справедливого устройства общества, в нравственное совершенство и просвещенность была очень серьёзно подорвана, если не утрачена совсем. Необходимость неустанно трудиться и совершенствоваться, чтобы достичь благополучия, «великая цель» и «великие опасности» – всё это теперь выглядит дискредитировавшим себя в глазах западного общества [4, С. 13, 34-35], [3, С. 9-10], прошедшего через горнило западного гуманитарного образования [3, С. 26]. Ж.Ф. Лиотар описывает эту ситуацию в терминах кризиса «метанарративов», больших повествований с взаимосвязанными смыслами, к которым, по его мысли, теперь уже навсегда будет подозрительное отношение. А по мере вступления в информационную эпоху, отмечает он, знание станет главной «ставкой за власть» и изменит свою природу. Он тонко подметил, что в условиях постиндустриального общества и рыночных отношений знания приобретут меркантильный характер [3, С. 14-23].

Недоверие к власти и борьба со связанными с ней упорядоченностью и универсальностью, пожалуй, одна из наиболее общих тем, объединяющих постмодернистов. В их понимании власть, словно паутина, окутывает все сферы жизни, сковывая тем самым возможности для свободных волеизъявлений личности. Однако, какие бы серьёзные и актуальные проблемы не поднимали постмодернисты, что бы они ни имели в виду в своих текстах, размытость и противоречивость их идей, отвязка последних от объективной реальности, способствует тому, что из их текстов выхватывается, как правило, самое удобное и поверхностное. Дело в том, что сама их парадигма мышления не просто исходит из самоощущения эпохи, а выступает некой линзой, выпячивающей самые негативные её проявления и искажающей их понимание. Этот эффект линзы фокусирует мысль в определенном ракурсе, усиливая деструктивные тенденции.

Так, на практике идеи постмодернистов склоняют общество к максимальному неподчинению власти, борьбе с любыми иерархиями, структурами и системами, через которые она проявляется. Таким образом, сторонники постмодернизма выбирают в качестве высшей ценности свободу, и при этом абсолютизируют её, по сути, пренебрегают всеми теми ценностями, которые эту свободу ограничивают, не давая ей скатиться в произвол и хаос. Именно поэтому постмодернизм можно сравнить со змеёй кусающей свой хвост, ведь его борьба за идеализированные представления о свободе и создаёт те условия, которые усиливают ощущения, характерные для постмодерна. Нет сомнений в том, что глобальная ситуация в мире требует глубокого осмысления и усилий, направленных на её исправление, однако постмодернисты ведут с ней борьбу с помощью «инструментов хаоса», что не решает проблему, а лишь её обостряет.

Если деконструкция – это способ преодолеть ограниченность, выйти за рамки сложившихся норм и правил, открыть новые возможности для нового видения реальности, то не нужно забывать, что такие возможности могут нести и мощный разрушительный потенциал. Новации и традиции должны быть в диалектической связи друг с другом. Погоня за лучшим будущим без осторожности, без опоры на объективные знания, глубокое понимание действительности чревата болезненными последствиями.

Если предыдущие попытки создания совершенного общества провалились, если даже их создание принципиально невозможно, то разве означает это, что мы не должны стремиться его усовершенствовать с целью сделать нашу жизнь более плодотворной, свободной и счастливой? Если наша цель – это благополучие и процветание общества, то можем ли мы создать такие условия без любых ограничений и усилий, без жертв меньшим ради большего, настоящим ради будущего, менее важным ради более важного? Не утопия ли это, вроде тех, от которых и пытается избавиться постмодернизм? Не иллюзия ли верить, что можно построить такое общество «спустя рукава», а тем более, что оно сложится таким само по себе, достаточно лишь устранить любые проявления порядка в нём?

Если говорить о том, что власть в самом широком, постмодернистском её понимании, упорядочивает наше сознание, ограничивая нашу естественную свободу, то стоит задаться вопросом: «А действительно ли влияния структурирования нашего сознания хуже влияний по внесению в него хаоса, дисгармонии и разлада с самим собой?». Власть здесь обретает просто иную форму, по сути своей навязывает обществу разрушительные тенденции. И проявления такого рода власти становятся всё более ощутимыми. Так стоит ли превращаться в Дон-Кихотов современности?

Современная эпоха ставит много вопросов. Философией будущего, на которую всегда претендовала философия постмодернизма, может являться только та, что несёт ответы на них. Но даёт ли такие ответы постмодернизм или лишь сам создаёт почву для возникновения такого рода вопросов?

В современном обществе существуют как минимум две проблемы, которые хорошо демонстрируют обозначенный эффект линзы. Это проблемы мирового долга и коррупции. В обоих случаях, когда мы говорим о свободе в постмодернистском ключе, то на пути к ней мы оказываемся в плену разрушительных последствий самого этого пути. Воспевание ценности свободы приводит к забвению таких мудрых, проверенных веками смыслов как необходимости жизни по средствам или о том, что прежде чем искать соринку в чужом глазу, следует быть столь же требовательным и по отношению к себе.

Установка на достижение неограниченно благоприятной жизни приводит к формированию потребительского сознания, нацеленного на всё большее, не учитывая реалий, а тем самым и к проблемам для правительств всех стран, заключающимся в том, что обществу теперь уже не объяснишь необходимость разумных самоограничений, ведь они теперь воспринимаются в духе постмодернизма, лишь как способ манипуляции общественным сознанием (вспомним продолжающиеся уже более года выступления «жёлтых жилетов» во Франции, изначально спровоцированных необходимостью реформы в энергетике; реакции на необходимость бюджетной экономии в Греции, Португалии, Испании, Италии и др. в силу долгового кризиса [2, С. 44-45]; реакции на пенсионные реформы во Франции и России, связанные проблемой соотношения между работающим и получающим пенсии населением и т.д.). В такой ситуации господства потребительских установок в мышлении общества, правительства стран оказываются в ловушке предвыборных циклов. Стремление остаться у власти после следующего цикла заставляет каждый раз перекладывать решение проблемы увеличения уже превышающей все разумные нормы долговой нагрузки на будущие поколения. Недальновидно себя ведут и домохозяйства в развитых странах [2, С. 44]. По расчётам Института международных финансов общий мировой долг на всех уровнях уже составляет 322 % глобального ВВП [8].

Точно также отношение к жизни лишь как к «игре», установка на расширение свобод и пренебрежительное отношение ко всяким нормам и правилам, в том числе нравственным, закономерно приводит и к росту коррупционной составляющей даже в тех странах, в которых ранее эта проблема казалась уже решённой.

Так Еврокомиссия, официальный орган Евросоюза, указывает, что размах коррупции во всех 28 странах Евросоюза «поражает воображение» и приносит потери не менее 120 млрд. евро в год, что не намного меньше всего бюджета ЕС [6,7]. При этом 76% граждан ЕС считают, что коррупция в их странах широко распространена [7], 26% – что они лично затронуты коррупцией в их ежедневной жизни [7], 73% европейцев утверждают, что «взяточничество и использование связей зачастую это самый простой способ получения тех или иных государственных услуг в своей стране» [7], а 4 из 10 участвовавших в опросе бизнесменов заявили, что коррупция создает серьезные препятствия для развития бизнеса в Европе [1]. Видимо не лучше ситуация и в США, опросы американского института общественного мнения Гэллапа ещё до победы на выборах Д. Трампа показывали, что 75% американцев считают, что даже в правительстве их страны коррупция широко распространена. При этом этот показатель стабильно идёт вверх [5]. В Японии этот параметр составляет 64%, а в Израиле 73% [9].

Понятно, что феномен коррупции тесно связан с ценностными ориентирами общества. Человек духовно развитый, высоконравственный никогда не позволит себе быть замешанным в коррупционных делах. Поэтому невозможно решить проблему коррупции, если не осознавать её истинную природу, связанную с нравственностью, с необходимостью самоограничений, необходимостью ответственности. Однако ценности и видение мира постмодерна лишь потворствуют ей.

Постмодернисты объявляют об исчерпанности традиции. Но давайте задумаемся, действительно ли потенциал ценностей и идеалов модерна уже полностью реализовался, показав лишь свою ущербность, бесперспективность или же исчерпаны лишь возможности, заложенные в ценности новизны как таковой? В традиции модерна важна не новизна как таковая, а преемственность в накоплении опыта и знаний о важном, полезном, как и об опасном и вредном. Наиболее конструктивная роль традиции в том, что она даёт возможность не запутаться в лабиринтах пересекающихся интересов и субъективных представлений о мире, не утонуть в громадном объеме информации современного мира, а иметь те ценностные и мировоззренческие ориентиры, которые позволяют распутать весь клубок поступающей противоречивой информации, или, по крайней мере, служат маяком, освещающим жизненный путь. Аккумулируя в себе многострадальный опыт проб и ошибок, она даёт подсказки для того, чтобы самостоятельно разобраться в том, что действительно имеет первостепенную значимость, а что лишь создаёт иллюзию важности, и в условиях утраты объективно важного перестаёт восприниматься как ценное (обстоятельства тяжёлого общественного или личностного кризиса). Иными словами, традиция, пропущенная через сложный и противоречивый процесс познания, столкновения с действительностью, благодаря тяжёлым испытаниям, урокам и всё новым вызовам для человечества, постепенно очищается от всего искусственного, излишнего и позволяет всё более объективно, точно и глубоко сформулировать наиболее важные жизненные приоритеты.

Однако это не значит, что мы не должны критически анализировать эту традицию, стремиться её усовершенствовать. Точно также как путь к познанию абсолютной истины лежит через бесконечный процесс собирания её зёрен, очищения их от плевел и выстраивания на основе углубления понимания их взаимосвязей целостной картины мира, точно также и традиция важна не сама по себе, а только в том случае, если она тесно сопряжена со стремлением беспристрастно осмыслить накопленные опыт и знания, и бережно храня в них самое ценное, остаётся открыта новому знанию. В этом свете мы видим целесообразность в реабилитации понятия мудрости, как отражающего такую наиболее конструктивную роль традиции.

Надежду современного мира в контексте обостряющегося духовного кризиса и связанных с ним проблем, можно увидеть в зарождающемся направлении метамодернизма. И хотя его идеи и ориентиры ещё только начинают обретать очертания, и могут быть поняты различными авторами совершенно по-разному, в этой неопределённости есть и важные возможности. В конце концов мы сами хозяева своей судьбы и от того, какой смысл мы вложим в это направление, какие ценностные ориентиры в итоге выберем, какие идеалы сформулируем, – от этого и будет зависеть будущее человечества.

Самое ценное в метамодернизме – это осознание пагубности пути, который выбрали постмодернисты и стремление его преодолеть, благодаря колебанию между ним и культурой модерна. Метамодернизм – это возвращение здравого смысла под прессом мировых проблем, выявивших беспечность постмодернистской позиции и её беспомощность в разрешении этих проблем. Однако, на наш взгляд, метамодернизм – это ещё не законченная концепция для того, чтобы она обрела устойчивые черты эпохи метамодерна, она требует участия каждого из нас в придании культуре общества новых форм, идей и тенденций. А пока, при помощи этого колебания, метамодернисты лишь хотят избежать крайностей в чём-то наивного модерна и пропитанного релятивизмом и нигилизмом постмодерна, и таким образом нащупать что-то новое [10].

По нашему мнению, такое новое, преодолевающее крайности прошлого, может быть найдено в реабилитации понятия мудрости, переосмысленного в контексте современных проблем. Новая концепция мудрости в эпоху постмодерна, с её усиливающимися негативными тенденциями, становится как никогда актуальной. Понятие мудрости ценно тем, что оно, не претендуя на обладание знанием об абсолютной истине, способно связать истинность, знания об объективной действительности с внутренним миром человека, особенностями его восприятия, а значит и открывает путь к исследованию жизненных проблем, как их видит личность.

Конфликт интересов Не указан.

Conflict of Interest None declared.