КОНФЕССИОНАЛЬНЫЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ ПРИ ДВОРЕ ЯКОВА II В НАЧАЛЕ ЕГО ПРАВЛЕНИЯ | Опубликовать статью РИНЦ

Гаврилова О. С.

Аспирант кафедры Всеобщей истории Смоленского Государственного Университета

КОНФЕССИОНАЛЬНЫЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ ПРИ ДВОРЕ ЯКОВА II В НАЧАЛЕ ЕГО ПРАВЛЕНИЯ

Аннотация

В настоящей статье рассматривается религиозная политика Якова II Стюарта и отношение к ней подавляющего большинства англичан и лиц, находящихся у власти. Особое внимание уделено взаимоотношениям короля и квакера У. Пенна. В работе представлена проблема возрождения Суда Высокой Комиссии, его деятельность и влияние на политическую обстановку в Англии.

Ключевые слова: конфессия; пресвитериане; нонконформисты; англикане; католики; квакеры; диссентеры.

Gavrilova O. S.

Student of the Department of universal history, Smolensk State University.

CONFESSIONAL CONTRADICTIONS AT THE COURT OF JAMES II AT THE BEGINNING OF HIS REIGN

Abstract

 This article examines the religious policy of James II Stuart and the attitude of the vast majority of the British people and those in power. Particular attention is paid to the relationship between the king and the Quaker William Penn. The paper presents the problem of reviving the High Court of the Commission, its activities and influence on the political situation in England.

Keywords: confession; Presbyterian; nonconformists; Anglicans; catholics, quakers; dissenters.

Конфессиональная политика Якова II Стюарта (1632-1701) недостаточно изучена в отечественной историографии. Однако в зарубежных работах данному аспекту отводится едва ли не главенствующее положение в силу сложности религиозных противоречий, протекавших в период Реставрации в Англии династии Стюартов. Яков II представлен в историографии весьма противоречивой личностью, что неудивительно, ибо его жизнь протекала в условиях гражданских войн, религиозной борьбы и политических потрясений. Оценки религиозной политики этого монарха также весьма противоречивы, иногда даже противоположны. Английский историк и священник У. Молесворт сочувствовал Якову II, указывая, что он стал ревностным католиком из-за неблагоприятного стечения обстоятельств [9]. Философ-просветитель Д. Юм, напротив, обвинял английского короля в своенравности [7]. Современные подходы к рассматриваемой проблеме по-прежнему остаются неоднозначными. К примеру, Дж. Миллер считает, что Яков преследовал благие намерения в своей конфессиональной политике, стремясь к установлению религиозных свобод и равенства для католиков [8]. А С. Пинкус указывает на более эгоистические воззрения короля, под которыми скрывались авторитарные цели, прикрываемые религиозной политикой [9]. По сути, несмотря на большое количество зарубежных исследований политики Якова II в связи с его религиозными убеждениями, проблема по-прежнему остается открытой.

Смена короля в Англии, вызванная смертью Карла II Стюарта в феврале 1685 г., не успокоила страну и даже не подала серьезных надежд на перемены. Известно, что на смертном одре Карл принял католичество: преобладает точка зрения, что этот переход был совершен по требованию герцогини Портсмут и брата короля герцога Йоркского [1, с.122].

Некоторое время после смерти Карла II, не оставившего наследников, его брат пребывал в состоянии тревоги и беспокойства. Несмотря на то, что он одержал настоящую победу в парламенте, было неизвестно, как будет воспринято его вступление на трон большинством подданных, испытывавшим отвращение к его вере и расценивавшим всех его сторонников в качестве идолопоклонников, если не в качестве последователей Антихриста. Его вступление на престол под именем Якова II было волнующим в силу своей непредсказуемости событием для духовенства и непосвященных англиканской церкви.

Присягая власти, противники англиканских догматов создали устойчивую оппозицию любой попытке не допустить Якова на трон из-за его приверженности к римско-католической церкви. Они выступали против любых усилий пуритан, препятствующих восшествию Якова II на престол, который был бесспорным наследником умершего монарха. Духовенство и епископы с архиепископом Кентерберийским Санкрофтом во главе сопровождали членов Тайного Совета, который объявил Якову о его восшествии на престол.

Яков обещал поддерживать все привилегии государственной церкви. Речь короля пробудила энтузиазм Санкрофта и его викарных епископов, которые встретили монарха теплым выражением преданности и лояльности. Санкрофт возглавил коронацию и даже дал согласие на некоторую корректировку обряда, ибо причастие противоречило убеждениям короля и королевы – католички Марии Моденской. Некоторые рьяные протестанты считали, что Санкрофт должен был вообще отказаться от выполнения обязанностей по коронации римско-католического суверена или совершить англиканский обряд. А Санкрофт, вместо того, чтобы испытывать позор и раскаяние из-за того, что он не настоял, чтобы Яков и его супруга разделили англиканское причастие, скорее радовался, что избежал действия, которое все, в том числе король, королева и он сам, расценили бы как профанацию причастия.

Хотя Яков по случаю его коронации  почти во всем следовал обряду англиканской церкви, в которой был крещен при рождении, он очень скоро показал, что является убежденным католиком. Верный способ заслужить расположение короля состоял в том, чтобы стать его единоверцем. Король был, без сомнения, совершенно искренним, когда в начале правления торжественно обещал, что будет пытаться примирить католиков и англиканскую церковь. Кроме того, твердо веря в истинность римско-католической религии, он думал, что с учетом его статуса в государстве он не будет испытывать трудностей в преобразованиях в сфере религии, в частности, в приобщении англичан к католицизму. Кроме того, Яков II рассчитывал на поддержку со стороны епископов и духовенства, обвиненных в поддержке папизма из-за принятия римско-католических обрядов. Несмотря на то, что епископы англиканской церкви выразили теплую лояльность королю и его окружению, они презирали его веру, хотя пропагандировали среди народа «идею подчинения королю ради пользы Богу» [9, p. 131]. Они утверждали, что король является высшей санкцией по наказанию злодеев и поощрению преуспевающих лиц. Епископы не могли ослушаться короля, и вынуждены были с уважением относиться к его религиозным предпочтениям. Но англичан пугало усиление власти, идеологически связанное с католицизмом [2, с. 69]. Кризис назрел, и духовные лица должны были определиться: повинуются ли они Богу или человеку? Новости о коронации католического короля быстро распространялись по Лондону и близлежащим территориям. Как в период правления Марии Кровавой на улицах столицы и других крупных городов Англии стали появляться монахи и монахини, высказывавшие громкие и серьезные обвинения в адрес католицизма, что было весьма оскорбительным для короля и его религии.

Однако не стоит забывать, что Яков был воспитан, как военный, и провел значительную часть своей жизни среди моряков, прочувствовав все достоинства и недостатки данного рода деятельности. Он был груб, резок на язык, в его представлении не существовало понятия управление страной – он предпочитал более радикальные меры. Яков повторял, что его отец ошибся в допуске дискуссий и совместных решений, поэтому новый король решил не делать никаких уступок. Он был окружен и доверял ненадежным лицам, таким, как лорд-президент Совета, а затем и Государственный секретарь Сандерленд и Главный судья Джеффрис, которые были введены в правящую структуру еще его братом и отличались в исполнении служебных обязанностей большей беспринципностью и жестокостью, чем их предшественники.  Упорство, с которым Яков II отстаивал свои религиозные убеждения за короткий период его правления и после его неудачного завершения, доказывает то, что он был смелым и искренним.

Поначалу парламент оказал поддержку Якову II в подавлении двух восстаний, которые были подняты против его вступления на престол. Первое восстание было поднято в Шотландии в мае 1685 г. графом Аргайлом. Второе восстание вспыхнуло в июне 1685 г. под руководством внебрачного сына Карла II герцога Монмута на юго-западе Англии [12, p. 54 -55].  Но реставрацию католицизма даже сами английские католики оценивали неоднозначно, они боялись усиления оппозиции. Якова даже обвиняли в общеевропейском католическом заговоре против протестантизма. В нарушение «Акта о присяге» 1673 г. король стал назначать католиков на важные государственные должности, вводить их в состав муниципалитетов,  даже предоставлять им епископские кафедры [5, c. 213]. Политика Якова вызвала большой скандал, при этом опасность исходила и от распространявшихся по стране слухов о якобы коварном, тщательно организованном и скрываемом плане по введению папизма при помощи французских войск, которые призовет английский король, определивший готовность страны к введению папизма и деспотизма.

По спорному мнению У. Молесворта, Карл был беспринципным обманщиком, а Яков честным, полным благих намерений, упрямым, резким человеком, попавшим в трудную жизненную ситуацию, не соответствующую уровню его развития. В любом случае, столкновение короля со своими подданными было неизбежным. Его религиозные убеждения и соответствующая им политика обеспечили ему антагонизм почти со всем обществом, но особенно с духовенством и ревностными мирянами англиканской церкви, составлявшими девять десятых подданных королевства. [7, с. 164]. Не стоит забывать, что Яков Стюарт был воспитан в англиканской вере, но выступал против преследований тех, чьи религиозные взгляды не совпадали с положениями англиканства. Из протестантских сект Яков испытывал особые симпатии к квакерам, уважая их аскетизм, трудолюбие и стремление к активной преобразовательной деятельности [4, с. 111].

Не исключено, что у Якова было искреннее желание расширить свободу совести, чтобы люди всех вероисповеданий имели к ней доступ. К сожалению, вместо того, чтобы искать равную терпимость и для протестантских и для римско-католических нонконформистов, он намеривался требовать менее справедливую терпимость для протестантов, чем для католиков. Вместо арбитра между спорящими сторонами Яков выступал в роли явного лидера католиков.

В апреле 1687 г. Яков опубликовал свою знаменитую Декларацию свободы совести, которая также содержала в себе основные направления его политики. Данная декларация приостанавливала действие всех тех законов, которые отстраняли католиков и нонконформистов от занятия государственных и военных должностей, и тех законов, которые требовали принесения присяги при поступлении на службу [11, p. 505]. Помимо всего прочего, король заявил, что не собирается удерживать на службе лиц, не готовых содействию планируемой политики, заявленной в Декларации. Он объявил о применении правовых санкций к невежественным и коррумпированным судьям.

Первое, что сделал король, – освободил от тюремного заключения полторы тысячи квакеров, осужденных за их религиозные предпочтения, а также значительное число представителей католического лагеря. Однако большинство нонконформистов он оставил томиться в тюрьмах. Без сомнения, такие меры были предприняты, прежде всего, потому, что нонконформисты не имели сторонников в суде, как квакеры или католики, вызывавшие сострадание. Кроме того, Яков решился на сомнительный шаг допуска в армию большого количества офицеров-католиков.

Если бы Яков остановился на достигнутом, то, скорее всего он сумел бы добиться свободы совести для своих единоверцев, однако, не довольствуясь полученным успехом, король продолжил наступление на церкви и теперь еще и университеты. Яков утверждал, что средства, за счет которых функционировали университеты, были получены от католиков, полностью исключенных из институтов. Отстранение католиков от высших учебных заведений Яков рассматривал как чудовищный акт, так как университеты, по его мнению, были обязаны своим существованием щедрости благочестивых римско-католических предков.

Подкрепляя свои взгляды действием, Яков позволил общепризнанному паписту Авдию Уокеру возглавить университетский колледж в Оксфорде, а человеку сомнительного характера и римско-католического исповедания Джону Месси стать деканом Крайст-Чёрч – одного из самых аристократических колледжей Оксфордского университета, и тем самым занять важный пост в университете. Так, в Оксфорде и Кембридже стали преподавать католики-профессора, в армии все чаще на командные посты назначали офицеров-католиков, на каждый корабль был назначен католический священник, а судьи, которые протестовали против этих нововведений, лишались своих мест [2, с. 70]. Эти меры обозначили значительный крен в сторону папства, что пробудило в стране всеобщее чувство негодования.

Не стоит все же подвергать сомнению определенную честность намерений короля, что доказывают его отношения со знаменитым квакером Уильямом Пенном.  У. Пенн был сыном адмирала Пенна, с которым Яков служил, когда был моряком. Яков получил военно-морское образование под его началом и  относился к нему с большим уважением. Адмирал очень тепло относился к Якову и завещал ему значительную сумму денег и опеку над своим сыном. С приближением смерти адмирал Пенн большую сумму денег передал короне, чтобы взять большой грант непродуктивных земель в обмен на долги, на что Карл, сильно нуждавшийся в деньгах, охотно согласился. Пенн надеялся, что на этих землях близкие ему люди смогут прожить новую жизнь, так как там провозглашалась полная свобода совести, которой не было в метрополии.

Естественно, Карл согласился обменять бесполезную землю на полезное золото, в свою очередь, Пенн предложил назвать свое новое приобретение Сильванией вследствие густых и обширных лесов, покрывающих почти всю эту территорию. Однако Карл настоял, чтобы данную территорию назвали Пенсильванией в честь ее владельца. Пенн, овладев обширной, но непроизводительной собственностью, стремился управлять колонией на принципах филантропии. Эти принципы он распространял на все индейские племена, чьи территории совпали со штатом, который Пенн приобрел в собственность. Адмирал послал индейцам специальное письмо, в котором изложил суть своих действий относительно взаимодействия с ними.

Усилия Пенна столкнулись с огромным количеством противников и врагов, как в Америке, так и в Англии, однако и успех его был потрясающим. Деятельность Пенна – один из тех редких случаев, когда государственный деятель без армий и флотов, оружия и преступлений, честным и справедливым правосудием преуспел в том, чтобы основать и управлять большой колонией и отрегулировать ее внутренние и внешние связи. Своим людям и индейцам, населявшим его штат, Пенн проповедовал, что «каждый должен быть защищен в удовольствии христианской свободы» [9, p. 145]. Опыт колониальной деятельности наложил значительный отпечаток на личные воззрения Пенна. Столкнувшись с проблемами управления далекой Пенсильванией, он стал более последовательным сторонником сильной централизованной власти и укрепления позиций короны в политической системе Британии [4, с. 115].

Этот неординарный человек считал, что английское правительство в проводимой им религиозной политике совершает две ошибки: когда приписывает противоречиям между англиканами и диссентерами светско-политический характер, а противоречиям между католичеством и протестантизмом – религиозный [6, с. 92]. Пенн указывал на то, что в любой момент правление короля-католика может закончиться, что его может сменить король-протестант, следовательно, паписты рано или поздно утратят свои позиции. Вернувшись в Англию из своей колонии, Пенн представил Якову отчет, содержавший информацию о жестокостях, применяемых против нонконформистов, и указывал на строгость принятых при Карле и существующих по сей день законов, преследующих инакомыслящих. Такое давление не заставило долго ждать результатов: по распоряжению Якова были отпущены на свободу 1500 квакеров и еще больше католиков, заключенных в тюрьмы при Карле II на религиозной почве. Яков был убежден, что ни католики, ни квакеры не представляют какой-либо опасности для его правительства. Однако Пенн не остановился на достигнутом. Он хотел убедить Якова в том, что он, не опасаясь, а даже, напротив, для усиления своего правления, должен распространить свою политику на представителей всех нонконформистских конфессий. Яков внимательно выслушал его аргументы в пользу общей терпимости и отнесся к ним довольно лояльно.

Тем не менее, в делах религиозной свободы в королевстве было и много других советников, с мнением которых Яков тоже считался. Так, среди сторонников насильственной политики по отношению к католикам следует отметить отца Петра, являвшегося рупором насилия, и графа Сандерленда, ставшего инструментом насилия. Подверженный противоречивым влияниям,  Яков заставил замолчать тех священнослужителей, которые использовали свое положение, подрывая его авторитет. Подобного рода действия привели к введению жестких методов борьбы с ними.

Яков начал свою политику по внедрению католицизма с переиздания указов его брата, когда духовенству было запрещено проповедовать спорные темы. Но это возымело обратный эффект: Яков только стимулировал духовенство проповедовать чаще и более истово, чем когда-либо. Король поставил перед собой цель никому не уступать, пока не зашел в тупик, когда идти на уступки было уже слишком поздно. Он навязывал свои взгляды и указы духовенству, и чем сильнее он настаивал на послушании, тем решительнее сопротивлялись инакомыслящие.

За непослушание к указам короля правонарушителей не привлекали к суду. Суд Высокой Комиссии, отстранивший в свое время Карла I  от его функций и, возможно, приложивший немало усилий для разорения церкви, был отменен на основании акта Долгого парламента. И сейчас никто не желал возрождения столь непопулярного института. Но Джеффрис и некоторые паписты, к чьим советам прислушивался король, предложили восстановить этот устаревший трибунал, который никогда официально не упразднялся. Они выдвинули идею, что с его помощью Яков сможет укрепить свою королевскую власть над церковью. Утративший свой авторитет при дворе, Джеффрис предложил этот план, чтобы спасти себя от увольнения, а иезуиты поддержали его предложение как средство для усмирения протестантской церкви.

Суд был создан, лорд-канцлер Джеффрис был назначен председательствовать на его заседаниях, и никакое решение не могло быть принято без его согласования или присутствия. Вскоре последнее положение было аннулировано, но он все же оставался главным авторитетом в комиссии.

Король рассчитывал на абсолютное раболепие этого нечестного, но способного человека. Вместе с ним в этот институт вошли люди, от которых Яков ожидал мягкости и умеренности в исполнении возложенных на них обязанностей. В частности, архиепископ Кентерберийский Кру, епископ Дарема Спрот, епископ Рочестершира и главный судья граф Рочестер, лорд казначей и лорд-председатель (президент) граф Сандерленд. Этому трибуналу были предоставлены большие и чрезвычайные полномочия: его участники были уполномочены посещать и осматривать все епархии епископов, они могли изменять все, что сочтут нужным, даже в колледжах, которые были основаны щедростью частных лиц, они могли налагать штрафы, наказывать, приостанавливать их деятельность. Одним словом, все полномочия, которые принадлежали Звездной палате и Суду Высокой комиссии, которые приговорили Карла I к казни, были вменены этим людям.

Первая проблема, с которой столкнулась возвращенная структура – отказ Санкрофта принять участие в слушаниях и присутствовать при обсуждениях. Санкрофт сослался на преклонный возраст и немощь как причины, оправдывающие его невозможность принять участие в работе трибунала. На самом деле эти причины не были первостепенными – Санкрофт просто не одобрил конституцию суда. Он очень тщательно рассмотрел вопрос во всех его отношениях прежде, чем отказаться, и получил юридическую консультацию относительно последствий, которые могли бы следовать за его отказом. Его поведение по отношению к этому вопросу было сурово осуждено епископом Солсберийским Бернетом. Ради истины стоит отметить, что на момент его назначения на место в комиссии он страдал от болезни, которая из-за испытываемых неудобств могла привести к серьезным последствиям.

Его отказ действовать в рамках Комиссии дискредитировал трибунал по всей стране и вызвал ярость Якова. Король хорошо понимал моральный эффект, который будет иметь этот отказ, и выразил свой гнев, указав, что в будущем архиепископ не должен приходить на заседания Тайного совета. Яков с горечью заявил: «если его светлость Кентерберийский слишком болен, чтобы действовать в рамках Комиссии, то следует освободить его от занимаемого места в Совете, поэтому на будущее пусть он не подлежит вызову присутствовать на его заседаниях» [9, p. 153]. Однако король не исключил имя архиепископа из списка тайных советников, и назначил Картрайта, епископа Честера, чтобы заполнить освободившееся место в комиссии.

И все же Яков некоторое время колебался, прежде чем решился на применение одиозного и непопулярного трибунала, которому он дал шанс на существование. На секретных совещаниях короля велась борьба между Отцом Петром и его последователями, с одной стороны, и Пенном, с другой. Однако король был полон решимости показать пример, который, как он надеялся, повлияет на религиозные представления его подданных.

Первым человеком, представшим перед ними, был Шарп, ректор Сант-Джайлс в Лондоне, а потом архиепископ Йорка. Он проповедовал в церкви, используя речи, которые король расценил как оскорбляющие его личность и его религию. Члены комиссии приняли этот факт к сведению и приказали лондонскому епископу Комптону отстранить Шарпа от должности до тех пор, пока король не будет удовлетворен. Комптон отказался соблюсти этот порядок, так как он, будучи судьей, отказался признать данное ему предписание в силу его незаконности. Иначе он сам бы автоматически стал правонарушителем и подлежал бы наказанию. Этот отказ навлек на него гнев комиссии. Шарп был отпущен, а Комптон был отстранен от его епископальных функций двумя другими судьями – епископами Дарема и Рочестера.

Несмотря на то, что Комптон был отстранен от своей епархии, ему было дозволено довольствоваться его епископальными доходами. Такое снисхождение было сделано не в силу мягкости короля и его комиссаров, а из-за страха перед переносом вопроса на Скамью Короля (Верховный суд). Очевидно, что председатель Верховного суда решил бы данный вопрос не в пользу королевской комиссии. В результате, комиссары ограничились духовными осуждениями и не пытались наказать епископа наложением штрафов.

Пожалуй, если бы Яков не последовал бы совету Джеффриса и во главе Суда Королевской Скамьи разместил бы более гибкого человека, то нам не пришлось бы обращаться к данным событиям. Между тем, Санкрофт продолжил давать рекомендации королю по назначению лиц на вакантные должности. Среди тех, кого он рекомендовал, было имя Роберта Саута, которого он предложил в качестве подходящего человека, но его рекомендациями пренебрегли.

Политика короля с каждым днём вызывала все большее неодобрение англичан, многие из которых считали сопротивление указам Якова вполне оправданной мерой. Их взоры все чаще обращались в сторону внука Карла I, статхаудера Нидерландов принца Оранского (в будущем Вильгельма III) – способного лидера протестантской стороны в Англии и во всей Европе.

Принц Оранский с повышенным интересом наблюдал за борьбой, происходящей в Англии. Поскольку его супругой была старшая дочь Якова, и к тому же у ее отца не было сыновей, следовательно, она должна была стать преемницей трона. Принц Оранский испытывал к этой борьбе тройной интерес: сначала как рьяный протестант, потом как супруг Марии и затем как лидер борьбы всей Европы против «тирании» и универсалистских претензий французского монарха. Он продолжил корреспонденцию, которая с каждым днем становилась все более активной и серьезной, с самыми влиятельными представителями вигов и тори в королевстве. Они все же надеялись, что союз протестантов в Англии с протестантами за границей с целью решительного сопротивления «тирании» Якова предотвратит дальнейшие нарушения закона.

Для оппозиции королю было важным привлечь на свою сторону Санкрофта, так как он пользовался большим уважением англичан, и, кроме того, он был очередной жертвой Духовной комиссии. Принц Оранский рассчитывал, что архиепископ объединит вокруг себя самых влиятельных представителей королевства, которые будут готовы сплотиться вокруг него и предоставить помощь и защиту в случае опасности. Жена Вильгельма Мария,  действуя по желанию супруга, послала письмо Санкрофту, в котором стремилась вовлечь его в секретную корреспонденцию между противниками короля. Однако Санкрофт пожелал остаться нейтральным. Он был слишком осторожен и лоялен, чтобы вступить в тайный заговор против монарха, политику которого не одобрял.

Подводя итоги статьи, следует заметить, что главной целью Якова было достижение религиозной терпимости, прежде всего, для католиков, чтобы в дальнейшем перейти к преобразованиям в королевстве в целом. Однако даже самому королю со временем стало очевидно, что даже пресвитериане отказывались разделить свое положение с католиками. Тем не менее, Яков был слишком упрям и безрассуден в этом вопросе. В принципе, окажись на его месте другой человек, его шансы по внедрению католицизма в Англии, пережившей политические потрясения в середине столетия, были бы столь же малы, как и при Якове, поскольку католицизм на Альбионе ассоциировался с абсолютизмом. [3, с. 163].