ДИСКУРСИВНОЕ КОНСТРУИРОВАНИЕ ЛОКАЛЬНОГО ПАТРИОТИЗМА ПРОШЛОГО В РЕГИОНАЛЬНЫХ СМИ: КОММЕМОРАЦИЯ | Опубликовать статью РИНЦ

ДИСКУРСИВНОЕ КОНСТРУИРОВАНИЕ ЛОКАЛЬНОГО ПАТРИОТИЗМА ПРОШЛОГО В РЕГИОНАЛЬНЫХ СМИ: КОММЕМОРАЦИЯ

Научная статья

Ребрина Л.Н.^1, *, Чубай С.А.²

¹ ORCID: 0000-0003-0512-980X;

² ORCID: 0000-0002-3660-8267;

^{1, 2} Волгоградский государственный университет, Волгоград, Россия

* Корреспондирующий автор (lnrebrina[at]volsu.ru)

Аннотация

Статья посвящена исследованию особенностей сообщений о коммеморативных практиках в региональных СМИ при дискурсивном конструировании локального патриотизма прошлого на примере конкретного региона (Волгоградская область). Локальный патриотизм интерпретируется как дискурсивно формируемое отношение субъекта и объекта патриотизма. Рассматриваются характерные черты и средства смещения коммуникативного фокуса, использование прямых оценок и явления информационной волны в исследуемых публикациях, делается вывод о превалирующем опосредованном, «заместительном» характере предъявления информации, преимущественном представлении военного образа в качестве образа прошлого региона при дискурсивном конструировании локального патриотизма прошлого, об «ивентизации» как характеристике современной политики памяти.

Ключевые слова: локальный патриотизм, коммеморация, региональные СМИ, образ прошлого.

DISCURSIVE CONSTRUCTION OF LOCAL PATRIOTISM OF THE PAST IN REGIONAL MEDIA: COMMEMORATION

Research article

Rebrina L.N.^1,*, Chubay S.A.²

¹ ORCID: 0000-0003-0512-980X;

² ORCID: 0000-0002-3660-8267;

^{1, 2} Volgograd State University, Volgograd, Russia

* Corresponding author (lnrebrina[at]volsu.ru)

Abstract

The article is devoted to the study of the main features of messages about commemorative practices in regional media in the discursive construction of local patriotism of the past on the example of a specific region (Volgograd region). Local patriotism is interpreted as a discursively formed attitude of the subject and object of patriotism. The characteristic features and means of shifting the communicative focus, the use of direct assessments and the phenomena of the information wave in the studied publications are considered, a conclusion is made about the prevailing intermediate “replaceable” character of providing information, dominating way of representing the military image as an image of the past of the region at discursive construction of the local patriotism of the past, and about “eventization” as the characteristic of the contemporary politics of memory.

Keywords: local patriotism, commemoration, regional media, image of the past.

Введение

Локальный патриотизм как социальная интегрирующая категория играет значимую роль в консолидации и обеспечении преемственности развития общества, в особенности в условиях современного ценностного плюрализма, взаимодействия глобализационных и антиглобализационных процессов и реверсивных тенденций [10], [12], [14], [15]. Оптимизация дискурса локального патриотизма способствует формированию солидарной социальной среды, региональной идентичности, противодействию негативным трансформациям патриотизма в результате изменения его системной меры (несоблюдение баланса интегрирующего и дифференцирующего начал). Результаты исследования вносят вклад в осмысление роли языка в процессе социального конструирования (конструирования социального пространства и социальных категорий), могут быть использованы региональными институтами общественной коммуникационной системы для целенаправленного обеспечения желаемых характеристик коммуникативно-текстовой среды и эффективности речевого воздействия.

Локальный патриотизм как возникающее в результате социального взаимодействия отношение территориально детерминированных субъекта и объекта патриотизма, актуализируется в темпоральных характеристиках (патриотизм прошлого, настоящего и будущего), включает в качестве базовых элементов патриотические сознание, отношение и деятельность, формирующиеся в когнитивной, эмоциональной и деятельностной сферах [5]. Объект локального патриотизма (малая родина / место постоянного проживания) дифференцируется по временным, пространственно-территориальным, средовым признакам, представляет собой целое, конституируемое разными средами (социальной, экономической, политической, культурной и природной и др.), соотносимыми с потребностями субъекта и отражаемыми в соответствующих формах сознания. Субъект локального патриотизма также характеризуется неоднородностью (что проявляется в разной адресации анализируемых региональных СМИ).

Основные результаты

Релевантным явлением, характеризующим концептуальный баланс коммуникативно-текстовой среды конструирования локального патриотизма в региональных СМИ, носящим дейктический характер и управляющим восприятием адресата, является переключение прагматического фокуса и перераспределение акцентов. Дейксис понимается нами как субъективно маркированный, прагматически детерминированный элемент системы языка и дискурсивных практик, сопряженный с определением и сопоставлением смысловых связей между разными объектами; как многофункциональное явление, реализуемое конституентами указательного и символического поля (помимо традиционного дейксиса лица, места и времени выделяется социальный дейксис как дискурсивный маркер, дейксис отношения к вымыслу, дейксис к воображаемому [о различных функциях дейксиса см. 1; 3; 4; 6; 7; 13]. При дискурсивном конструировании локального патриотизма определенные содержательные элементы могут быть полностью / частично выведены из коммуникативного фокуса, деактуализированы, а на других элементах содержания внимание адресата, напротив, сфокусировано (вследствие чего одно событие может получать разную репрезентацию). Используемые в дейктической функции средства характеризуются при этом коммуникативно-прагматически обусловленным значением, обобщенностью, относительностью и эгоцентричностью формируемого смыслового содержания [3]. Выведение из коммуникативного фокуса может осуществляться посредством умолчания (для всех элементов репрезентируемой ситуации); лексических единиц с семантикой неопределенности (для таких элементов ситуации, как время, место, образ действия, объект воздействия); вводных конструкций, неопределенно-личных и безличных конструкций, псевдоинклюзивных форм глагола, инклюзивных местоимений (для субъекта действия, т.е. для реализации неопределенной субъектной референции, идентификации адресата и адресанта); посредством косвенного обращения (для адресата коммуникативного действия).

Например, в приводимой ниже публикации рассказывается о коммеморативной практике, посвященной победе в Сталинградской битве. Коммуникативный фокус смещается с самого исторического события на коммеморацию. Коммеморативное событие получает полную репрезентацию (суть события – музейная выставка документов, наград, личных вещей, оружия, фотографий участников Сталинградской битвы и пр.; место – музей-панорама «Сталинградская битва»; время – 01.02–25.04.2018; потенциальные участники – все волгоградцы; субъект действия – задается через неопределенную субъектную референцию (неопределенно-личное предложение с формой глагола 3 л. мн. числа – приглашают), с учетом имплицитно выводимых смыслов – пресс-службе музея / сотрудники, подготовившие экспозицию). Коммеморируемое событие представлено опосредованно, неполно (место – связано со Сталинградом; время – 75 лет назад, определяется через приуроченность коммеморативного события; суть события – военная победа): Волгоградцев приглашают на выставку «Пароль Победы – Сталинград». Основу экспозиции составят материалы об участниках Сталинградской битвы. В преддверии празднования 75-й годовщины победы в Сталинградской битве, 1 февраля, в музее-панораме «Сталинградская битва» состоится открытие выставки «Пароль Победы – Сталинград». Как рассказали в пресс-службе музея, в экспозиции представлены многочисленные документы, личные вещи, фотографии и награды участников Сталинградской битвы, трофейное оружие, образцы трофейных немецких штандартов. Работа выставки продлится до 25 апреля 2018 года [ВВ, 29.01.2018].

В приводимой ниже публикации «Волгоградцы станут свидетелями реконструкции боев за Тракторный завод» коммуникативный фокус в еще большей степени смещен на коммеморативное событие, получающее полную репрезентацию. При отображении базовых элементов коммеморируемого события релевантным средством выступает умолчание (представлена только суть коммеморируемого события – бои за Сталинградский тракторный завод, героические действия ополчения). Текст сообщения содержит указания на все значимые элементы коммеморативного события (суть – реконструкция боев; время 27.08.2017; место – пойма реки Мечетка; субъекты действия – реконструкторы): Военно-историческая реконструкция «Подвиг бойцов народного ополчения в боях за Сталинградский тракторный завод» пройдет в пойме реки Мечетка в воскресенье, 27 августа. Для участия в мероприятии в город-герой приедут реконструкторы из разных городов России. …Также для посетителей в этот день с 11.00 будут работать интерактивные площадки. Каждый желающий сможет осмотреть технику времен Великой Отечественной войны. Начало военно-исторического действа в 14.00 [ВВ, 22.08.2017].

В следующем примере (статья «Волгоградцы увидят „Свет Великой Победы“ 7, 8 и 9 мая») коммеморируемое событие (победа в Великой Отечественной войне) аналогичным образом выведено из коммуникативного фокуса: Акция «Свет Великой Победы» стартует на главной высоте России уже сегодня, 7 мая. Волгоградцы смогут увидеть мультимедийную видеоинсталляцию на скульптуре «Родина-мать зовет!» и подпорной стене памятника «Героям Сталинградской битвы». 7 и 8 мая представление начнется в 20.30, а 9 мая – в 21.00. Сначала видеоинсталляцию покажут на подпорной стене памятника, затем пройдет минута молчания и световое представление продолжится на скульптуре «Родина-мать зовет!», − сообщили в комитете культуры Волгоградской области [ВП, 07.05.2018].

Следует отметить, что эстетическое измерение, медиальность / «перформансивность» и эмоционализация представления материала о событиях истории как способ воздействия на память социума, «ивентизация» памяти (например, посредством «re-enactment» – шоу-инсценировок, постановок, превращения воспоминания в «event», в развлечение / приключение) становятся характерной чертой политики памяти [8], [9], [11]. С одной стороны, такие практики означают расширение реализации совместных эмоциональных переживаний, с другой, – симплификацию, тривиализацию истории.

Более 70% всех публикаций о прошлом в региональных СМИ составляют сообщения о практиках и местах коммеморации. Наиболее активно используемым средством смещения коммуникативного фокуса является умолчание. «Деактуализации» при этом могут подвергаться все элементы коммеморируемого события, за исключением сути события.

Приуроченность данных публикаций к определенным датам, связанным с историческими событиями региона, обусловливает также явление рекуррентности, а в определенных случаях и инициирование первичной короткой информационной волны (обеспечение широкого временного присутствия новости в медиапотоке) как одной из техник пропагандистского воздействия на массового адресата – потенциального субъекта локального патриотизма. В первую очередь, речь идет о событиях Великой Отечественной войны и приуроченных к ним материалах. Сосредоточение («каскад» – линейное, широкое, быстрое распространение информации по информационному поводу при отсутствующей или слабой обратной связи [2]) публикуемых материалов нацелено на привлечение общественного внимания к информационному поводу, максимальное распространение информации для формирования позитивной картины прошлого, дискурса и идентичности победителей (следует отметить, однако, что данное явление связано с тиражированием, не связано с информационным эхом, не порождает вторичную информационную волну).

Так, например, в период 01.02–02.02.2017 г. в региональных СМИ было опубликовано 25 сообщений, посвященных празднованию годовщины победы в Сталинградской битве (например: Волгоград празднует 74-ю годовщину Сталинградской победы; Андрей Бочаров почтил память защитников Сталинграда; Наследники Сталинграда» возложили цветы к подножию памятника героям-комсомольцам; В Камышине отпразднуют 74-ю годовщину Сталинградской Победы; Волжский отпразднует 74-ю годовщину Сталинградской Победы; В Волгограде завершились торжества в честь 75-летия Сталинградской Победы и др.); в период 01.02.–06.02.2018 г. по соответствующему информационному поводу было опубликовано 47 сообщений (например: У Вечного огня на Мамаевом кургане Андрей Бочаров почтил память защитников Сталинграда; К Вечному огню в центре Волгограда в канун 75-летия победы в Сталинградской битве возложили цветы; Празднование Сталинградской Победы проходит во всех городах и районах Волгоградской области; Масштабные торжества в Волгограде начались на Мамаевом кургане; Масштабные торжества в Волгограде начались на Мамаевом кургане; В Волгограде завершились торжества в честь 75-летия Сталинградской Победы; На парад Сталинградской Победы в Волгограде пришли более 30 тысяч человек; В Волгограде прогремел красивейший салют в честь 75-летия Сталинградской Победы и др.). Еще одним значимым для региона информационным поводом, связанным с коммеморацией исторических событий, является начало контрнаступления советских войск под Сталинградом. Данным коммеморативным практикам было посвящено в период с 16 по 20 ноября в 2017 г. 29 сообщений, в 2018 г. – 32 сообщения (например, Волгоградская область на высоком уровне провела празднование 75-й годовщины контрнаступления под Сталинградом; Регион отмечает юбилей контрнаступления под Сталинградом; В Волгограде отпраздновали 75-ю годовщину начала контрнаступления под Сталинградом; В Волгограде пройдут мероприятия, посвященные началу контрнаступления советских войск под Сталинградом; Волгоградская область — центр празднования 75-летия начала контрнаступления под Сталинградом; Волгоградская область отмечает 75-летие контрнаступления советских войск под Сталинградом; Волгоградская область стала всероссийским центром празднования 75-летия начала контрнаступления под Сталинградом). При полной обоснованности описанного «каскада» публикаций, коррелирующей со значимостью коммемориуемых событий, обращает на себя внимание большое количество однотипных, клишированных сообщений (характеризуются небольшим количеством просмотров, отсутствием комментариев и оценок).

Например:

«Андрей Бочаров почтил память защитников Сталинграда». На площади Павших борцов Андрей Бочаров возложил букет алых гвоздик к Вечному огню, отдав дань памяти погибшим в битве за Сталинград. Цветы и венки оставили также сотни простых волгоградцев. Завершилась церемония торжественным маршем роты Почетного караула. В муниципалитетах Волгоградской области в эти дни также проводятся акции, приуроченные ко дню Победы под Сталинградом [ВМ, 01.02.2017];

«У Вечного огня на Мамаевом кургане Андрей Бочаров почтил память защитников Сталинграда». Программа официальных мероприятий в праздничный день годовщины Сталинградской победы началась на Главной высоте России. … Губернатор Андрей Бочаров, ветераны, руководители силовых и правоохранительных ведомств, депутаты разных уровней, общественные деятели, представители делегаций по традиции начали 2 февраля у подножия Мамаева кургана. Они отдали дань памяти защитникам Сталинграда и всего Отечества, возложили цветы к Вечному огню на Главной высоте России. Сталинград сегодня – это центр всероссийского празднования 75-й годовщины победы в битве на Волге. [ВМ, 02.02.2018];

«К Вечному огню в центре Волгограда в канун 75-летия победы в Сталинградской битве возложили цветы». Несколько сотен человек, среди которых жители и гости города-героя, сегодня собрались в Волгограде у Вечного огня, чтобы в канун празднования 75-летия победы в Сталинградской битве почтить память героических защитников города. Как сообщает ИА “Высота 102”, участие в церемония возложения цветов и венков приняли губернатор Волгоградской области Андрей Бочаров, участники Сталинградской битвы и ветераны Великой Отечественной войны, сенаторы и депутаты Госдумы от Волгоградской области, областные и городские депутаты, руководители силовых структур, представители администрации Волгограда и области, общественных и политических организаций, военные и др. …[В102, 01.02.2018];

Релевантной чертой публикаций о коммеморации, характеризующей целенаправленное воздействие на потенциального субъекта локального патриотизма (а именно, патриотизма прошлого), является превалирующее предъявление массовому адресату прямых оценок фрагментов прошлого. Преобладают лексические единицы, выражающие положительную оценку; наиболее частотными атрибутами являются единицы, семантически связанные с формируемым военным образом прошлого региона:  «великий» – 435 употреблений (частотные объекты оценки – подвиг, война, победа, битва, достижения, дела, день, событие и др.); «героический» – 130 употреблений (частотные объекты оценки – защитники, события, оборона, история, земля, судьба, прошлое, место и др.); «легендарный» – 146 употреблений (частотные объекты оценки – полководец, маршал, операция, парад, армия, контрнаступление, герои и др.); «славный» – 67 употреблений (частотные объекты оценки – подвиг, традиции, эпоха, дата, история, путь, сыны и др.).

Заключение

Большую часть публикаций о прошлом в исследуемых региональных СМИ составляют сообщения о практиках и местах коммеморации, что обусловливает селективный и нерегулярный, опосредованный («заместительный»), «дистанцированный» характер предъявления информации при дискурсивном конструировании локального патриотизма прошлого, что затрудняет интериоризацию, воссоздание эмоциональной сопричастности. Публикации о коммеморации исторических событий характеризуются прагматически обусловленным переносом коммуникативного фокуса с коммеморируемого события на коммеморативное, носящим дейктический характер, реализуемым конституентами указательного и символического поля и управляющим восприятием адресата. Наиболее частотным средством смещения коммуникативного фокуса является умолчание. «Деактуализации» могут подвергаться все элементы коммеморируемого события (кроме общей сути события). Приуроченность публикаций о коммеморации к определенным исторически датам обусловливает явление рекуррентности. Релевантной техникой воздействия на потенциального субъекта локального патриотизма прошлого является инициирование первичной информационной волны-каскада с целью преимущественного предъявления военного образа как образа прошлого региона, формирования позитивного ценностного отношения к прошлому (посредством представления прямых положительных оценок фрагментов прошлого региона), дискурса и идентичности народа-победителя. Одной из характеристик современной политики памяти, получающей отражение в публикациях региональных СМИ, является медиальность / «перформансивность», «ивентизация» памяти, аксиологическая амбивалентность которой обусловливается, с одной стороны, широкой инициацией совместных эмоциональных переживаний, с другой стороны, опасностью симплификации, тривиализации истории. 

Финансирование Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Администрации Волгоградской области в рамках научного проекта № 18-412-340002 «Социальная категория локального патриотизма в текстах региональных СМИ».	Funding The study was carried out with the financial support of the Russian Foundation for Basic Research and the Administration of the Volgograd Region within the framework of the research project No. 18-412-340002 “Social category of local patriotism in the texts of regional media.”
Конфликт интересов Не указан.	Conflict of Interest None declared.

 

Список литературы / References

1. Алферов A. B. Интеракциональный дейксис как средство организации речевого взаимодействия (на материале французского языка): автореф. … дис. доктора филол. наук: 10.02.05 / Александр Владимирович Алферов. – Пятигорск: ПГЛУ, 2001. – 32 с.
2. Болотнов А. В. Информационные волны и их типы в современном медиадискурсе: к постановке проблемы / А. В. Болотнов // Вестник ТГПУ. – 2015. – 6 (159). – С. 102–106.
3. Бюлер К. Теория языка. Репрезентативная функция языка / К. Бюлер. – М.: Прогресс, 2000. – 528 с.
4. Дрига С. С. Социальные дейктические элементы в масс-медиальном дискурсе (на материале ток-шоу) / С. С. Дрига // Вестник Челябинского государственного педагогического университета. – 2007. – № 9. – С. 194–203.
5. Лукинова И. А. Патриотизм как продукт социального конструирования / И. А. Лукинова // Новый взгляд. Международный научный вестник. – 2013. – 1. С. 110–120.
6. Рябцева Н.К. Язык и естественный интеллект. – М.: Academia, – 640 c.
7. Тахтарова С. С. Категория коммуникативного смягчения (когнитивно-дискурсивный и этнокультурный аспекты): автореферат диссертации … доктора филологических наук: 02.19 / Светлана Салаватовна Тахтарова. Волгоград: Волгогр. гос. пед. ун-т.– 2010. – 38 с.
8. Assmann A. Geschichte im Gedächtnis. Von der individuellen Erfahrung zur öffentlichen Inszenierung / Assmann A. – München, 2007. – S. 149–162.
9. Gabowitsch M., Gdaniec C., Makhotina E.   Kriegsgedenken als Event. Der 9. Mai 2015 im postsozialistischen Europa / M. Gabowitsch, C. Gdaniec, E. Makhotina (Hrsg.). – Paderborn, 2017.
10. Jelicic I. The Typographers’ Community of Fiume: Combining a Spirit of Collegiality, Class Identity, Local Patriotism, Socialism, and Nationalism(s) / I. Jelicic // Austrian history yearbook. 2018. – N. 49. – pp. 73–86.
11. Levy D., Sznaider L. Erinnerungen an den Holocaust im globalen Zeitalter / D. Levy, L. Sznaider. – Frankfurt a. Main, 2007. – 42. P.
12. Morrison F. A transfiguration of my local patriotism / F. Morrison // Westerly. – 2017. – 2(62). – pp. 87–101.
13. Rauch G. Aspects of deixis / G. Rauch (Hrsg.) // Essays on – Tubingen: Narr, 1983. – P. 9–60.
14. Richardson H. C. The Language of Patriotism / H. C. Richardson // New Republic. – 2018. – 9(249). – pp. 4–6.
15. Volkov Yu. G., Vereshchagina A. V., Lubsky A. V. Patriotism in Local Communities of the south Russia / Yu. G. Volkov, A. V. Vereshchagina, A. V. Lubsky // Modern Journal of Language Teaching Methods. – 2018. – 8(9). – pp. 143–151.

Список литературы на английском языке / References in English

1. Alferov A.V. Interakcional’nyj dejksis kak sredstvo organizacii rechevogo vzaimodejstvija (na materiale francuzskogo jazyka). [Interactional deixis as the mean of speech interaction (on the material of French)]: extended abstract of … of Dr. in Philology: 10.02.05 / Aleksandr Vladimirovich Alferov Pyatigorsk. – Pyatigorsk: PGLU, 2001. – 32 p. [in Russian]
2. Bolotnov A.V. Informatsionnyye volny i ikh tipy v sovremennom mediadiskurse: k postanovke problemy [Informational waves and their types in the modern media discourse: to the formulation of the problem] / A. V. Bolotnov // Vestnik TGPU [Bulletin of Tomsk State Pedagogical University]. – 2015. – 6 (159). – С. 102–106. [in Russian]
3. Büler K. Teoriya yazyka. Reprezentativnaya funktsiya yazyka [Theory of language. Representative language function] / K. Büler. – Мoscow: Progress, 2000. – 528 p. [in Russian]
4. Driga S. S. Sotsialnyye deykticheskiye elementy v mass-medialnom diskurse (na materiale tok-shou) [Social deictic elements in mass media discourse (on the talk show material)] / S. S. Driga // Вестник Челябинского государственного педагогического университета. – 2007. – № 9. – P. 194–203. [in Russian]
5. Lukinova I. A. Patriotizm kak produkt sotsialnogo konstruirovaniya [Patriotism as a product of social construction] / I. A. Lukinova // Novyy vzglyad. Mezhdunarodnyy nauchnyy vestnik [A new view. International Journal of Science]. 2013. –1. – pp. 110–120. [In Russian]
6. Ryabtseva N.K. Yazyk i estestvennyy intellekt [Language and natural intelligence]. – Мoscow: Academia, – 640 p. [in Russian]
7. Takhtarova S. S. Kategoriya kommunikativnogo smyagcheniya (kognitivno-diskursivnyy i etnokulturnyy aspekty) [Category of communicative mitigation (cognitive-discursive and ethno-cultural aspects)]: extended abstract of … of Dr. in Philology: 10.02.19 / Svetlana Salavatovna Takhtarova. Volgograd: Volgogr. gos. ped. un-t. – 2010. – 38 p. [in Russian]
8. Assmann A. Geschichte im Gedächtnis. Von der individuellen Erfahrung zur öffentlichen Inszenierung / Assmann A. – München, 2007. – P. 149–162.
9. Gabowitsch M. Kriegsgedenken als Event. Der 9. Mai 2015 im postsozialistischen Europa / M. Gabowitsch, C. Gdaniec, E. Makhotina (Hrsg.). – Paderborn, 2017.
10. Jelicic I. The Typographers’ Community of Fiume: Combining a Spirit of Collegiality, Class Identity, Local Patriotism, Socialism, and Nationalism(s) / I. Jelicic // Austrian history yearbook. – N. 49. – pp. 73–86.
11. Levy D. Erinnerungen an den Holocaust im globalen Zeitalter / D. Levy, L. Sznaider. – Frankfurt a. Main, 2007. – 42.
12. Morrison F. A transfiguration of my local patriotism / F. Morrison // Westerly. – 2017. – 2(62). – pp. 87–101.
13. Rauch G. Aspects of deixis / G. Rauch (Hrsg.) // Essays on – Tubingen: Narr, 1983. – P. 9–60.
14. Richardson H. C. The Language of Patriotism / H. C. Richardson // New Republic. – 2018. – 9(249). – pp. 4–6.
15. Volkov Yu. G. Patriotism in Local Communities of the south Russia / Yu. G. Volkov, A. V. Vereshchagina, A. V. Lubsky // Modern Journal of Language Teaching Methods. – 2018. – 8(9). – pp. 143–151