ДОИСЛАМСКИЕ ВЕРОВАНИЯ В БАЛКАРИИ И КАРАЧАЕ: ИХ ОТРАЖЕНИЕ В ЭТНОКУЛЬТУРЕ | Опубликовать статью РИНЦ

ДОИСЛАМСКИЕ ВЕРОВАНИЯ В БАЛКАРИИ И КАРАЧАЕ: ИХ ОТРАЖЕНИЕ В ЭТНОКУЛЬТУРЕ

Научная статья

Биттирова Т.Ш.*

ORCID: 0000-0003-0375-1056,

Институт гуманитарных исследований КБНЦ РАН, Нальчик, Россия

* Корреспондирующий автор (tbittir[at]mail.ru)

Аннотация

Статья посвящена малоисследованной проблеме – смене теистических представлений и их отражению в культуре балкарцев и карачаевцев. В публикации рассматривается комплекс вопросов, связанных со сменой теистических представлений карачаево-балкарского народа, на протяжении многих веков. Дается характеристика историческим источникам и фактам бытования различных обрядов и представлений, оставшихся от предков современных балкарцев и карачаевцев, прежних тенгрианцев и христиан.

Ключевые слова: христианство, балкарцы и карачаевцы, тенгрианство, этнокультура, историческая память.

PRE-ISLAMIC BELIEFS IN BALKARIA AND KARACHI: THEIR REFLECTION IN ETHNOCULTURE

Research article

Bittirova T.Sh.*

ORCID: 0000-0003-0375-1056,

Institute for Humanitarian Studies, Kabardino-Balkarian Science Center of the Russian Academy of Sciences, Nalchik, Russia

* Corresponding author (tbittir[at]mail.ru)

Abstract

The article is devoted to the underexplored problem – the change of theistic beliefs and their reflection in the culture of Balkars and Karachays. The publication deals with a set of issues related to the change of the theistic views of the Karachay-Balkar people that took place over centuries. The characteristic is given to historical sources and facts of the existence of various rituals and beliefs inherited from the ancestors of modern Balkars and Karachays, former Tengrians and Christians.

Keywords: Christianity, Balkars, and Karachays, Tengriism, ethnoculture, collective memory.

До принятия карачаевцами и балкарцами ислама, как общенациональной религии, многие века истории теистических представлений характеризовались политеизмом. Тенгрианство, как самый продолжительный этап духовности народа, пронизывало все аспекты этнокультуры, начиная с поведенческих стереотипов, заканчивая лексическим массивом. В фольклоре же оно определяло идеологическую базу, на которую нанизывались все жанры, обуславливая их проблематику. Следы тенгрианства сохранились даже в современном быту, когда, будучи мусульманами, балкарцы и карачаевцы, не придавая значения своим словам, апеллируют к Тейри, как Всевышнему и Творцу. Религия тюрков периода раннего средневековья – тенгрианство – сложная идеологическая структура с верховным божеством Тейри. Помимо верховного Тейри существовали божества-покровители природных стихий – Дамметтир (покровитель воды), Жер Анасы (мать Земли), Суу Анасы (мать Воды), Къая Къызы (дочь Горы) и т.д., которые придавали верованию универсальность.  Тем не менее «в сознании карачаево-балкарцев главной культовой фигурой, безусловно, был Тейри – властелин Вселенной – небесный бог» [1, C. 13].  Начиная с XIX века о живучести Тейри в карачаево-балкарской среде пишут многие исследователи Кавказа. Так, Г. Ю. Клапрот свидетельствовал, что в Балкарии «Простой народ не имеет, собственно говоря, никакой определенной религии; почитают бога, называемого не Аллах, а Тегри, который является творцом блага, а также пророка Илью» [2, C. 245].

При становлении ислама как общенациональной религии все внешние атрибуты христианства старались изжить различными способами.  Однако, если следы христианства беспощадно уничтожались, то к древним верованиям, связанным с тенгрианством, относились достаточно снисходительно. Весь XVIII век и первая половина XIX века в этом отношении характеризовались тем, что разрушались церкви и монастыри, сносились надмогильные кресты, стирались надписи, выполненные греческим алфавитом.  Даже в повседневной жизни избегали изображения креста. Существовала поговорка – «Если найдешь на дороге крест даже из чистого золота, не поднимай его. Он может принести только горе и болезни». Также необходимо было остерегаться случайного крестообразного складывания дров, сельхозинвентаря и т. д.

В истории карачаево-балкарского народа на смену тенгрианства, осуществляющего функции общенациональной идеологии, пришло христианство. Раннехристианский период истории тюрков Северного Кавказа отразился в большом количестве исторических и нарративных источников. Это, прежде всего, византийские и армянские хроники, в которых подчеркивается политеизм тюрков. «По данным Мовсеса Каланкатуци, – пишет ученый-медиевист Л.Б. Гмыря, – религиозная система «страны гуннов» в 80-е гг. VII в. включала поклонение священным объектам и силам природы (солнце, луна, огонь, вода, земля), священным персонажам (боги Тенгри-хан, Куар, женское божество, священный персонаж Аспандиат), культовым объектам (священные деревья, храмы, идолы, святилище) и предкам…» [3, C. 5].  Предки современных балкарцев и карачаевцев приняли христианство в период расцвета Аланского государства, «пять сохранившихся до наших дней аланских храмов (три Нижне-Архызских, Шаонинский, Сентинский) являются самыми древними на территории России архитектурными памятниками христианского зодчества», – свидетельствует Л. Л. Лавров [4, C. 131-132].   Ученый неоднократно обращался к эпиграфическим памятникам карачаево-балкарского народа, комплекс изученных им артефактов позволили известному этнологу сделать следующий вывод: «существование христианства в Карачае и Балкарии доказывается не только следами почитания в старину «святых» Федора (Тотур), Ильи (Элия), Георгия (Герге), Николая, Параскевы (Барас), девы Марии (Байрым), но и вещественными памятниками. Сюда принадлежат изображение крестов, развалины церквей, христианских могил и предметы церковного обихода. Христианские церкви существовали в балкарских селениях: В.Балкария, Шканты, Хулам, Зилги, Курнаяте, Бызынги, Джабоеве, Советском (б. Кашхатау), В. Чегеме, Былыме и, кажется, у Н. Чегема…» [5, C. 132].

По мнению другого историка, Державина И. С., «окончательное приобщение алан к христианству происходило в первой четверти X века. Но проникновение этой религии к аланам, несомненно, началось раньше, поскольку имя «истинно христолюбивого», т.е. христианского, правителя алан Григория упоминается еще во второй половине VII века» [6, C. 122].

О длительном характере христианства у предков карачаевцев и балкарцев свидетельствует также их современный календарь, в котором четыре из семи названий дней недели сохранили христианские номинации: «Геюрге кюн» (вторник) – день св. Георгия, «Бараз кюн» (среда) – день св. Параскевы, «Байрым кюн» (пятница) – день девы Марии. Из двенадцати месяцев десять также из христианского календаря: «Башиль ай» (январь) – месяц св. Василия, «Байрым» (февраль) – месяц девы Марии, «Тотур» (март, апрель) – месяц св. Федора, «Никол» (июнь) – св. Николая, «Элия» (июль) – св. Ильи, «Къыркъаууз» (древняя форма Ayс Керги, месяцы август и сентябрь) – св. Георгия, «Абустол» (ноябрь) – месяц Апостола, «Эндреуюк» (декабрь) – св. Андрея. Имена святых Георгия, Параскева и девы Марии, пророка Илии повторяются в названиях дней недели и в названиях месяцев. Календарная титуляция имен святых говорит, прежде всего, о продолжительном периоде христианства и его глубоких корнях.

 В самых архаичных жанрах карачаево-балкарского фольклора упоминаются имена и деяния некоторых христианских пророков и святых. Так, пророк Илия (Элия) в нартском эпосе и мифах карачаево-балкарцев выступает как стихийная сила, породившая гром и молнию и покровительствующая им. Места, куда пришлись удары молнии, считались сакральными. К ним ходили, чтобы просить у Всевышнего силу богатыри при различных состязаниях, больные – здоровье, бездетные – наследников и т.д. Придавали такой же смысл камням, около которых ударила молния. Считалось, что если задобрить подобный камень, он излечит от экземы.

В этой связи интересно замечание И. Алексеева о почитании Илии-пророка у якутов: «У олененских якутов представления о громе связывались с Ильей-пророком, который породил камни и каменных воинов» [7, C. 83]. Ученый считает, что «вера в существование Ильи-пророка у олененских якутов относилась, конечно, к позднейшим представлениям, появившимся под влиянием христианства» (там же).   Наиболее правдоподобным представляется предположение академика И. С. Державина – автора фундаментального исследования по истории Болгарии о функциональной близости христианского пророка Ильи и мифологического Илии (Элии): «Вместе с принятием христианства культ бога-громовержца и дожденосца был перенесен на св. Илью. Так случилось у новогреков с Зевсом и Гелиосом (солнце), у германцев – с богом Тором, у кавказцев – с богом Шибле, которому в Абхазии молились от бездождия и которого чеченцы отождествляли с Ялием (Ильей)» [8, C. 122-123].

В карачаево-балкарской среде христианская культура получила достаточно глубокое развитие. Об этом свидетельствует наличие христианской литературы. Еще в конце XVIII – начале XIX века были зафиксированы факты обнаружения церковных книг. Подобные свидетельства достаточно полно приведены в книге историка С. К. Бабаева «К вопросам истории, языка и религии балкарского и карачаевского народов», в которой он ссылается на сообщение атамана Алексея Тузова: «В 1743 году в коллегии иностранных дел он сообщал о том, что, будучи в горах Чегемского ущелья (в 1736 году. – Т.Б.), посещал христианские церкви, видел часовни, иконное писание. Балкарцы-христиане этого ущелья показывали Тузову христианские книги. На одной горе ему был показан сундук, где лежало восемь книг, «Писанных краскою и чернилами на паргамине и бумаге…  И кроме христиан к тем книгам никого, а паче мухаммедан отнюдь не пускают…». Через четверть века кизлярский комендант Н.А. Потапов сообщал в Правительствующий Синод в рапорте от 8 апреля 1767 г. о находке в Чегемском ущелье тайной пещеры одним пастухом, который увидел там мумифицированный труп «…Сидящего престарелого мужа и одну девицу и перед ними лежащая перед стариком книгу, которую он читал…» [9, C. 171].

О церковной литературе пишет Паллас в известной работе «Путешествие по южным границам Российской империи в 1793 и 1794 гг.». Развалины культовых сооружений и сохранившаяся церковь, которые он видел и описал, дали ему возможность утверждать, что население Чегема было намного многочисленным, когда придерживалось христианства и пользовалась церковными книгами при службе: «В этой церкви до сих пор сохранилась французская книга, несколько страниц, которой я добыл… Один из листов содержит часть Евангелия на древнегреческом языке, другие оказались разрозненными частями книг, используемых в греческой литургии» [10, C. 214]. До сих пор визуализируются следы построек, прикрепленных к скалам выше дома-музея известного балкарского поэта Кайсына Кулиева, где и были обнаружены христианские книги. «Битикле» – так называется место, где была устроена монашеская обитель и сохранены церковные книги.

Дальнейшему развитию и сохранению христианства воспрепятствовало монголо-татарское нашествие, которое нанесло чувствительный удар христианской религии балкарцев и карачаевцев. Пришла в упадок вся отлаженная теистическая система и уже не смогла возродиться в прежнем виде. На смену христианству пришел ислам и к началу XVIII века он стала общенациональной религией для большинства народов Северного Кавказа. Стремительность процесса исламизации можно объяснить тем обстоятельством, что ислам не противоречил, а предписывал строгое соблюдение «свода морально-этических принципов, близких по духу регламентированным традиционным правовым и нравственно-этическим кодексам горцев (у кабардинцев «Адыге Хабзе», у балкарцев «Тау Адет»), ставшим нормой жизни и поведения еще в доисламский период», – пишет Г. Д. Базиева [11, C. 60]. Помимо названных обстоятельств быстрому внедрению в общественное сознание горцев способствовал и предыдущий христианский монотеистический опыт.